В ней, конечно не называя имен, он вполне прозрачно говорил о жене царя, таким образом толкуя ее поступки, что приходил к альтернативе «глупость или измена». Эти слова он повторял неоднократно. Говорить нечего, что эта речь лила воду на колесо революции. Не потому, что она усиливала ряды ее сторонников, – они были надежно сплочены и без того, но она, несомненно, ослабляла фронт защитников монархии, она подрывала доверие к носителю верховной власти при наличии жены-изменницы. Помимо того, эта речь была несправедлива, поскольку выдвигалось подозрение в измене. Сознательной измены со стороны Александры Федоровны, конечно, не было. В ее поступках можно было найти бестактность, даже глупость, но Милюков говорил об измене, и это страшное обвинение должно было колебать устои монархии. Могло ли это быть желательным для сторонника монархии? Речь Милюкова не была допущена к опубликованию, но она ходила по рукам в столице в размноженных списках. Несмотря на мое критическое отношение к политике Милюкова, я положительно смотрел на его назначение министром иностранных дел, он казался мне наиболее подготовленным лицом для занятия этого поста.
Причины отказа А. И. Гучкова от поста военного министра были иного порядка.
Вернувшись из Пскова после отречения царя, он произнес на вокзале в толпе рабочих речь, сообщил о добровольном отказе царя от престола и в заключение провозгласил царем Михаила…
Это провозглашение вызвало взрыв негодования в толпе, и Гучков был тут же арестован рабочими. Понадобилось вызвать роту измайловцев или егерей, чтобы освободить его.
Арест так подействовал на Гучкова, что он решил отказаться от исключительно ответственного в тот момент поста военного министра.
А. И. Гучков был человек совершенно иной складки, чем Милюков. Он был далеко не так образован, как Милюков, я даже не убежден, имел ли он образование выше среднего, но репутацией человека умного он, несомненно, пользовался.
Относительно этой оценки «умный» я заметил, что люди часто дают ее человеку, обладающему большой эрудицией и способностью доказывать выдвинутое им исходное положение с неопровержимой логикой, хотя само исходное положение бывает не только очень спорным, но даже в корне неправильным. В чем же ум в таких случаях?
Гучков казался мне человеком, способным правильно оценивать обстановку по существу и умеющим логически обосновывать свою мысль, но знаний дела, за которое он брался, у него не хватало, в нем всегда чувствовался дилетант, может быть и умный, но часто очень поверхностный. У него была тяга к военному делу, но с ним он не ознакомился основательно ни практически, ни теоретически.
Во время Англо-бурской войны 1899 года он отправился в Южную Африку, собираясь воевать на стороне буров, но никакого участия в военных действиях не принимал.
В начале девятисотых годов он поступил в пограничную стражу на Дальнем Востоке, но вскоре был уволен приказом министра финансов Витте, которому