10
– Миша! Миша! – голос звал его, он был хриплым и незнакомым, – Миша, я очень рад, что ты вернулся! – голос злобно засмеялся.
Миша открыл глаза и сел в кровати, вокруг было светло. Темноту рассекал свет луны, пробивающийся через окно его комнаты. Он тяжело дышал, а по коже стекали ручейки пота. Из соседней комнаты доносился небольшой храп. "По- видимому, отец", – подумал Миша. Он понял, что проснулся посреди ночи, в остальном, кроме храпа, была тишина, поэтому, отдышавшись, Миша вновь лёг в постель. Перед тем как вновь закрыть глаза, из-за двери донёсся какой-то скрип. Он резко поднял голову. Храп по-прежнему был слышен, но он увидел, что скрипнула дверь его комнаты. "Странно, – подумал Миша, – только что сидел, и дверь была закрыта! Или я уже просто вновь схожу с ума, и мне пора в психушку!" Он поднялся с кровати, а после мелкими шагами, прихрамывая, отправился к двери. Тихо приоткрыв её, он выглянул в гостиную, она так же освещалась луной. "Никого!" – проговорил он мысленно, как неожиданно что-то упало на кухне. Звук был не звонким, а, скорее, когда что-то деревянное падает о такой же деревянный пол. Миша резко повернул голову в сторону кухни. "Что за хрень!" – подумал он и тихонько отправился в кухню. Свет от луны не попадал в нее, так как она проходила в данный момент с другой стороны, освещая его комнату и гостиную, а кухня и комната его отца находились на противоположной стороне. Миша шёл не спеша, храп отца продолжался. Подходя ближе, он проглотил ком в горле. Зрачки были напряжены и расширены для того, что бы привыкнуть к темноте. В кухне он рукой нащупал включатель, но свет не загорелся. Что за чёрт!
– Миша!– произнёс чей-то голос из за спины. Миша обернулся, он поначалу не узнал сидящего перед ним паренька, для этого ему потребовалось секунд десять на то, чтобы зрение окончательно адаптировалась к темноте. Его дыхание прервалось от того, что было поначалу тяжело определить, почему его голова лежит на их кухонном столе, а всё остальное тело сидит на стуле. Сквозь темноту было понятно, что тело так же пострадало.
Голова вновь заговорила.
– Ты не узнал