Спасительные сны
Дед Семён встал, походил по квартире
– Идём Сашок на балкон, там воздух свежее.
Теперь они расположились на балконе, и дедушка продолжил свой рассказ:
– Служить я попал в автороту. Дали мне новенькую полуторку ГАЗ – ММ. С сегодняшними автомобилями её, конечно, не сравнить; кабина, сиденье из дерева. Вместо дверей брезентовые скатки. В холода ведро с горящими углями в кабину ставили, чтобы не околеть. Полвойны я на полуторке прокатал, четыре машины подо мной сгорели, а я выбрался. Затем пересел на Захара, так звали у нас ЗИС – 5. А в конце войны поездил на американском Студебеккере. Это уже была совсем другая жизнь – отопление кабины, мягкое сиденье, амортизаторы. Машины нам поставляли из США. Конечно, эта помощь была тогда очень кстати. Но вот что я тебе скажу – эти американцы уже тогда против нас заряженные были, с кирпичом за пазухой. Оставшиеся целыми после войны машины мы должны были вернуть в Америку. Пришла команда – машины отремонтировать, покрасить и на платформах отправить в Мурманск. Так и сделали, поставили новые запчасти, резину. Жалко было отдавать, но куда денешься. А потом от ребят, что сопровождали машины, я узнал, что в Мурманск прибыл их сухогруз, выгрузил прямо в порту пресс, и давай прессовать. Мужики плакали, просили отдать, но какой там. Ещё позже узнал, что и металлолом они не собирались везти в Америку – утопили в море. Всё делали, лишь бы не оставить в СССР. Вот такие были гады! А мы до сих пор мечтаем, что они изменятся, уважать нас будут. Разбежались!
Дедушка замолчал, видно было, что воспоминания о войне его растревожили.
– Но не в машинах, на которых я ездил, дело. Я тебе говорил, что оставил Асмик в Москве и уехал на фронт. Больше полгода я колесил по фронтам. Мы – водители почти не спали, ели кое-как, вру – если получалось, кормили нас до отвала, но об отдыхе и не мечтали. А зимой направили нас получать новые машины. Тут я пару дней отдохнул, поспал как надо. И вот снится мне моя Асмик, слезами заливается: «Не увидимся мы с тобой Сёма, береги себя, у тебя желудок больной». А я на фронте, честно говоря, за желудок и не вспоминал, не до него было. Да и после войны как-то всё прошло. Ещё что-то она мне тогда говорила,