Мы продолжали обкатывать идеи об устройстве этих групп, пока я весь день показывала Брайану окрестности поблизости от тех мест, где провела первые два года в колледже при Северо-Западном университете и одну зиму на редакторской стажировке в журнале – представьте себе – «Плейбой». Мы прошлись до берега озера Мичиган, где по-прежнему, несмотря на позднюю весну, с водной глади налетали суровые порывы ветра, проникавшие под наши легкие куртки. «Нужно ли нам размещать их по кругу, – спрашивали мы себя. – Нужно ли им держаться за руки? Куда нужно помещать того, над кем они будут целительствовать, – в центр круга или вместе со всеми? И сколько времени им нужно удерживать целительное намерение?»
Вечером накануне конференции мы сидели в похожем на пещеру атриуме рядом с электрическим камином, глядя на фонтанчик, плясавший перед гигантским прудом, отделявшим нас от восьмого офиса компании «Тулвэй».
Мне все еще казалось, что я со своими открытиями не готова к проведению этого семинара, и у меня не было многих ответов.
Я беспокоилась о том, что случится завтра. Мы продвигались так осторожно в наших больших экспериментах, до последнего времени избегая вовлечения испытуемых участников, поскольку не знали, получим положительный или отрицательный эффект. Я также чувствовала свою незащищенность. Впервые мы будем работать «без страховочной сетки», без какого-либо слепого или научного метода. Что, если кто-то пострадает? Мы подумывали, не следует ли нам сделать заявление об отказе от ответственности. Но одно казалось несомненным: группы должны стать в круг. Завтра все это должно выясниться.
Мы встретили наше общество числом около сотни человек тем же вечером в просторном актовом зале. В субботу после ланча мы поделили их на малые группы от 8 до 12 человек, убедившись, что большинство из них были совершенно незнакомы. Мы попросили, чтобы люди с физическими или даже психическими недугами назвали себя. Им нужно было рассказать о своем заболевании остальным участникам, после чего группа должна была встать в круг, взяться за руки и направлять в унисон целительные мысли этому человеку, удерживая свое намерение десять минут – совершенно произвольный период времени, выбранный нами для наших больших экспериментов.
– Это просто очередной эксперимент, – сказала я им перед началом. – Любые переживания, полученные вами, будут приемлемы.
Мы включили музыку, которую использовали для больших экспериментов, и смотрели на группы людей, казавшиеся такими естественными и сплоченными. Перед тем как разойтись, мы попросили наших участников с недугом, чтобы они