Фотография. Алексей Андреев

месяц, зачем-то выписывая отложенное еще и на отдельный листок. Показал последнюю сумму жене – та удивленно покачала головой: ничего себе, и когда успела?! Стало ясно, почему так уклончиво откликалась на предложения оформить на него доверенность и упорно продолжала каждый месяц сама ходить за пенсией в банк. Хотя последние два года ей это было совсем тяжело – еле возвращалась. Он списывал это на ее упрямство и нежелание быть в тягость, сердился, настаивал, и только теперь понял – не хотела, чтобы увидел сберкнижку и узнал. Хотела сделать подарок – самый последний. Хотя подарок сейчас так жег руку, что он положил книжку обратно. А вот небольшие наличные из другого конверта забрал – завтра могли понадобиться. Правда, чувствовал себя при этом почти мародером. Или не почти?..

      На этой же полке, завернутый в белую бумагу, лежал ее фотопортрет на керамике – и его припасла. Судя по всему, еще тогда, почти тридцать лет назад, когда похоронили отца – такой же керамический овал находился на его памятнике. Да и сам памятник – прямоугольная цементная плита с вмурованной в нее мраморной доской – был сразу сделан на двоих: надпись об отце шла по доске справа, а слева оставалось место для еще одной надписи, над ним – пустое углубление для портрета.

      Предусмотрела все и все, что могла, подготовила. Пыталась подготовить и его – не один раз об этом как бы к слову заговаривала, а когда он сердито обрывал: «Перестань!» – с легкой улыбкой произносила: «Да куда же я денусь?..»

      По комнате двигались осторожно, словно боялись кого-то побеспокоить. И говорили негромко, почти шепотом. Все собрав, быстро переместились к себе – там и складывали. Жена еще раз прошлась по списку – ничего не забыли? Вроде нет…

      Тут-то он и вспомнил про фотографию. Завтра она никак не могла понадобиться, лишь послезавтра, на поминках, но сидеть просто так было невыносимо – принялись искать. Сначала у себя в комнате, потом, проверив все возможные места, да и невозможные тоже – разве что книги не перетряхивали, на это бы точно ночь ушла, – перешли в коридор. Он осторожно, чтобы не шуметь, полез на антресоль – жена встала рядом и принимала. Чемодан, сумки, коробки, еще чемодан – чего там только не было… Не было как раз фотографии…

      Оставалась ее комната. Хотя с чего бы фото могло там очутиться, если перекладывал его он? Это жена спросила. С большим сомнением. Имея в виду еще и другое: стоит ли ему опять туда заходить, может, на сегодня достаточно?