Спускающиеся с купола разноцветные лучи заставили Старика оторвать взгляд от панорамы сражения и поднять голову вверх.
Тысячи мерцающих точек одна за другой загорались и гасли на каменном своде, образуя замысловатые узоры и посылая свои лучи в центр зала к многогранному сверкающему камню, состоящему из множества деталей различных оттенков, которые, постоянно перемещаясь, окрашивали кристалл во все цвета радуги.
Ослепший от яркого света Филин безмолвно сидит на одной из покрытых толстым слоем пыли висящих высоко над полом прямоугольных поверхностей, мигая жёлтыми глазами и наблюдая за своим хозяином.
Старик оглядел покрытые пылью валяющиеся на полу предметы и , подняв один из них, протёр широким рукавом.
Кубок.
Скорее всего, золотой.
А вон ещё один.
А это…
Старик взялся за край скомканного покрывала и хотел было встряхнуть его, но тонкая ткань просто рассыпалась в его руках на мельчайшие кусочки, превратившись за сотни лет в нежную труху.
«Что это за место? – подумал Старик.– И почему, столько раз проходя мимо, я не почувствовал его? Неужели это – земное пристанище богов? Но почему тогда здесь всё так неприбрано… Словно кто – то в спешке покидал это место и потом уже никогда не возвращался.
–Уааа!
Словно возникший ниоткуда детский плач оторвал Старика от размышлений и он огляделся по сторонам.
В одном из углов у лестницы прямо на голой земле неподвижно лежит окровавленная женщина в разодранных одеждах, из под которых раздаётся детский плач.
Быстро подойдя к ней, Старик осторожно убирает прикрывающие женщину лохмотья и достаёт из-под них маленькое трепещущее красное тельце.
–Как же ты, маленький, – мужчина бережно берёт ребёнка на руки и тот, словно почувствовав тепло человеческого тела, замолкает и смотрит на Старика огромными голубыми глазами.
Полная Луна лениво освещает тёмную поляну в самой чаще сумеречного леса.
Неглубокий ров с останками когда – то уповающих жизнью, а теперь разлагающихся тушек зверей и птиц, тонким ручейком обрамляет поляну. Вековые ели раскинули свои мохнатые лапы, переплетаясь в непроходимую стену, недоступную случайному путнику, забредшему в столь отдалённый от людей край.
Среди них, совсем незаметно на восьми пеньках-опорах стоит хижина из переплетённых еловых веток. Её стены украшают иссохшие от времени головы волков, зияющих пустыми глазницами, веники сухих трав и цветов, поникших обезвоженными головками и рыжие шапки опят, густыми пучками вылезающие из- под сырых пеньков.
За ветки, лениво раскачиваясь, цепляются сонные вороны.
На столбе у двери хижины сверкает глупыми глазами филин, озабоченно вертя головой в разные стороны, едва заслышав чуть заметный шорох не спрятавшейся на ночлег мышки.
Образуя круг, на поляне стоят четыре неумело