– Когда мы уводим оживших от лагеря, то тащим их в сторону западной части города. Там нет ни дорог, ни зданий. Летом там заливы и болота. Я надеюсь, что зомби провалятся под лёд, как тевтонцы на Чудском озере. Но эти черти постоянно возвращаются в город. Там их долбанная армия! Вон, гляньте: пересекаем Полярную улицу, здесь их уже сотни наползло.
Ожившие, находившиеся негустой толпой метрах в пятидесяти от пересекавших улицу машин, сонно к ним разворачивались.
– Не успеют, мы слишком стремительны для них, – прокомментировал тот самый водитель Олег, который увозил их вчера от СДЮШ.
Машины, пробравшись по глубокой прокатанной снежной колее переулка, вылезли к морскому торговому порту. Хотя, по общепринятым меркам его условно можно назвать морским, так как с Атлантическим океаном его соединяла река Печора. Впрочем, океан был недалеко.
Сюда согнали наверное все полезные машины из города, какие смогли привезти: здесь стояли «Камазы», тягачи, бульдозеры, разного рода грузовики, пара экскаваторов и даже один эвакуатор. Пространство порта стратегически позволяло увидеть оживших и совершить манёвр – либо сбежать, либо остаться. И сами машины были расставлены совсем не привычным российским разгильдяйским порядком – рядами, широко друг от дружки, и проехать, и сразиться. То ли север приучил местных ответственно подходить к выживанию, то ли опасность вынуждает русского мужика стать аккуратным педантичным немцем.
Филиппов первый выскочил из «Ховера», привычно цепко огляделся, показал руками направо, налево:
– Там с десяток и там семеро. Серёга, Виктор, проскочите за машинами, вдруг не видим чего. Работаем, ребята!
Без выстрелов, только ножи и топоры, мужики сами двинулись на рычащих оживших, что заинтересованно шли к добыче. Мякинин, стараясь не отставать от других, ударом арматуры отбил в сторону тянувшееся к нему мёртвые руки, снизу вверх ударил заточенным концом под подбородок, хрястнуло что-то в черепе противника. Миша вырвал оружие, брезгливо отскочил, стремясь не испачкаться тёмной кровью.
– Сзади, на пять часов!
Вроде голос был Филиппова. Мякинин увидел движение краем глаза, схватил зацепившую его руку, присел, перебрасывая через плечо тело. Где-то у уха клацнули жадные зубы. Миша подхватил уроненную арматуру, вонзил её в рот поверженного противника. Тело задёргалось, Рычание превратилось в такой же нечеловеческий предсмертный хрип.
Михаил осмотрелся: на тяжёлом протаявшем снегу лежали уродливые мёртвые мертвецы. Слева метрах в десяти Редькин яростно кромсал поверженного зомби.
– Эй, садист, уймись уже! – окликнул его один из мужиков. Филиппов глянул на Мякинина и, показалось, усмехнулся.
Ещё шестерых убили за машинами, остальные были далеко и не видели людей. Нарьянмарцы деловито, видно не в первый раз, открыли один из гаражей, причём железные двери на удивление открылись бесшумно,