Глава 2
Поправили макияж и укладку
Because we need each other
We believe in one another
And I know we’re going to uncover
What’s sleepin’ in our soul
Я удивился, когда узнал, что есть люди, которые уже в 2–3 года входят в динамичную жизненную фазу – то есть начинают запоминать происходящее, формируются как личности, быстро учатся, активно общаются с родственниками и одногодками. Я отчётливо осознаю себя с пяти лет и почему-то думал, что так у всех. А всё, что помню о себе до того возраста, – это лишь обрывочные эпизоды, которые долгое время представлялись мне просто реалистичным сном, пока не выяснилось, что всё происходило на самом деле. У меня таких всего четыре, включая тот, от которого в воспоминаниях осело только чувство непереносимой боли. Если обозначить каждый отдельным названием, выйдет так: «Петушка», «потеря», «зайчик», «падение». Здесь нет хронологической последовательности, но есть логическая.
Моей любимой игрушкой в детстве был маленький плюшевый петух. Выговаривать слово «Петушка», с правильным ударением на второй слог, я научился сразу после «мама» и «папа». Хотя, наверное, выходило что-то наподобие «питуська». Я проводил с Петушкой всё своё время, и другие принадлежности для досуга мне были не нужны. Да и кто бы мне их предоставил во времена, когда голодало полстраны.
В один из дней, когда я был предоставлен сам себе (а таких было большинство), мне захотелось прогуляться с единственным другом по дому. Для исследования территории была избрана самая длинная из комнат (метров 10 или около того), казавшаяся мне в те годы просто бесконечной. Ходить я тогда уже умел, но не слишком виртуозно. Периодически присаживался на пятую точку передохнуть. Всё же, шаг за шагом, я завершал этот спринт. Но когда я только собрался сформулировать своим пока ещё не совсем развитым мозгом мысль «Петушка, мы сделали это!», как случился сюрприз. Поэтому и запомнился не сам факт «похода» от одного дверного проёма до другого.
Мебель в комнате была установлена так, что шифоньер прилегал к стене, которая служила символом моей финишной черты. Между ними был промежуток шириной в человеческий корпус. Там скапливалась пыль, а ещё там было идеальное пристанище для нашего кота. Когда я проходил мимо, грязный уголок стал объектом моего внимания. Там лежал наш Рыжик, да не просто лежал, а красовался перед случайными зрителями «уловом». Четвероногий слепил подобие натюрморта из мышей,