Не смотри ей в глаза. Антон Грановский

улыбнулся цыган. – Ты не бойся – не обижу. И есть будешь вволю, и все остальное. Станешь моим другом – и я стану твоим другом, станешь моим братом – и я стану твоим братом. Ну а захочешь со мной поссориться – не обессудь. Это ведь справедливо?

      – Да, – согласился Максим.

      – Ну, значит, договорились. Эй, Рустем, отвези Максима на квартиру и покажи парню его кровать.

      Темноволосый парень-амбал кивнул и сказал:

      – Сделаю, Барон. Малец, выбирайся из машины!

      Максим приоткрыл дверцу со своей стороны, но цыган мягко его окликнул:

      – Погоди! А почему из детдома-то сбежал? Докладывай честно, я все равно узнаю.

      – А не прогонишь? – уточнил Максим.

      – Не прогоню. Уговор есть уговор.

      – Пес мой не пришелся ко двору. Вот я и ушел вместе с ним.

      Барон посмотрел на Муха и наморщил смуглый лоб:

      – А почему не пришелся? Бешеный, что ли?

      Максим качнул головой:

      – Нет. Аллергия на шерсть. У нашей заведующей, – поспешно добавил он.

      Барон вздохнул:

      – Бывает. Ладно, Максим из Подольска, на сегодня с тебя работы хватит. Сегодняшний день даю тебе на обустройство, а завтра утром начнешь. Идет?

      – Идет. А сколько будешь платить?

      Барон улыбнулся и весело сказал:

      – Договоримся. – Потом протянул руку, потрепал Муха по загривку и добавил: – А собачка хорошая. Хорошая собачка. Морда жалостливая, глаза умненькие. Будешь брать ее с собой на «точку». Нет возражений?

      – Нет, – сказал Максим.

      – Ну, топайте.

      Максим, Мух и верзила Рустем выбрались из черного джипа.

      – Поедем на метро? – уточнил мальчик у сопровождающего.

      – Ножками пойдешь, – усмехнувшись, ответил верзила. – До самой хаты. – И добавил, смягчившись: – Тут недалеко.

      Шагая рядом с Рустемом, Максим пару раз ловил себя на том, что чувствует чей-то взгляд. Он оборачивался, вертел головой по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Наконец беспокойство мальчика заметил и Рустем.

      – Ты чего башкой вертишь? – подозрительно спросил он.

      – Ничего, – ответил Максим. – Просто показалось.

      – Крестись, когда кажется.

      – Я неверующий.

      Рустем усмехнулся:

      – Станешь, когда поживешь в Москве. Шевели батонами, малец!

      3

      Майор Жук, он же Старик, он же Стальной Старик, он же – Стальной Жук, был, как всегда, чисто выбрит и аккуратно одет. Серый костюм, синяя рубашка, светлый галстук. Седые усы подстрижены, седая челка зачесана набок. На спокойном лице – внимательное, вежливое выражение, голова чуть склонена набок.