– Действительно, дурная тема для застолья, – тут же пошел на попятный Шер. – Давайте лучше еще выпьем!
– Ей! – откликнулось общество, салютуя бокалами.
– Ты меня уважаешь? – пьяно донеслось откуда-то из-под стола.
– Лёкинель всех уважает, – не менее неразборчиво ответили оттуда же.
– Тогда пей, эльфийская твоя морда!
– Отстань от Лёкинеля: он в печали. Это юдоль его скорби по несовершенству мира.
– Это скатерть и стол, ею накрытый, а ты опять забился в угол и хандришь. Пей давай!
На туфлю Ингрид села чья-то задница, из-под стола донеслось бульканье наливаемого вина и громкие глотки. Покатилась пустая бутылка. Вес сместился с туфли, и одно из тел с грохотом растянулось на полу.
– И как он, ваш фикус? Хорош? – томно спросил девушку Шер, нависая все ниже над ее плечом и уже касаясь уха.
– Да, – сказала Ингрид, с трудом ворочая языком и плохо понимая, о чем вообще идет речь.
– Покажете? – промурлыкал Шер, поигрывая завитыми локонами своей идеально уложенной прически.
– Он у меня в комнате, – сказала Ингрид и попыталась поймать хотя бы один из двух подозрительно одинаковых бокалов, стоящих перед ней. Не поймала. Рука потянулась к шоколаду. Уже засунув в рот здоровенный кусок, Ингрид спохватилась, прикрылась веером и выплюнула его на салфетку. Затем от греха подальше отодвинула блюдо, делая вид, что хочет угостить собеседника.
– Я так хочу взглянуть на ваш… фикус… – прошептал Шер, кладя кусок шоколада себе на вытянутый язык.
– Так сходите, – предложила ему девушка, чувствуя, что подняться на второй этаж за цветком – выше ее сил. – Третья комната по левой стороне. Там не заперто.
Шер разочарованно вздохнул и отодвинулся. Смотреть фикус почему-то не пошел.
– Ингрид! – прорвался сквозь ватную дымку в голове девушки голос шефа. – Отвезите эти бумаги на подпись в королевскую канцелярию. Если поторопитесь, как раз успеете до закрытия. Ингрид!
Девушка почувствовала, как ее грубо тряхнули за плечо. Повернула голову и крупным планом увидела лицо шефа со всеми его дымными отметинами, будто оставленными адским пламенем, глодавшим черное сердце. «Боги, какой он жуткий все-таки», – мелькнула непрошеная мысль.
– А извозчик спит, – Ингрид неловко развела руками и кивнула на тело, дрыхнущее на диванчике.
– Так разбудите, – велел господин Стоун.
– Он пьян, – пояснил Шер, тоже наливая себе полный бокал… и принимаясь пить прямо из бутылки.
– По какому поводу? – шеф повысил голос и сложил руки на груди.
Три еще относительно трезвых руки показали пальцами на Ингрид. Та икнула и испуганно вжала голову в плечи.
– Та-а-ак, – угрожающе протянул шеф. – Ингрид, почему вы спаиваете коллектив? Я вас не для этого нанимал.
– Я?! – в ужасе переспросила девушка, стремительно трезвея. Какой позор. Какой стыд! Не зря все-таки в семинарии запрещалось вино. Вот она, подлость