Но наличие этих периодов совсем не означает, что надо бросать одну семью и бегом заводить другую. Влюбленности проходят, а семья остается. Я, например, всегда умела обращать их на пользу себе и своей семье. У меня, когда я тайно симпатизировала кому-то другому, появлялось желание больше нравиться своему мужу. Я становилась энергичней, привлекательней, веселей. Чувство влюбленности возникало не по моей воле, спонтанно, но я не позволяла ему выходить из берегов, направляла его, корректировала…. – Это Жанна тихонько шептала Ане свои секреты «бытия». – А может, биология тут не причем? Все мы не идеальны, вот и ищем в ком-то другом то, чего не хватает в любимом человеке. Естественно, что найдя схожего, симпатизируем ему, может быть, даже немного влюбляемся, но любовь тут не причем. И мчаться сломя голову на диван к этому человеку по первому его зову или разбивать его и свою семью, считаю великой глупостью.
Я, лично, в таких случаях воображаю, что, обожая кого-то, читаю интересный роман, где я главная героиня и не более того. Я страдаю, переживаю, мучаюсь, но никогда не действую. Иногда довольно долго болею этой странной болезнью, но побеждаю ее. Это безобидно и полезно.
– А главное – детей от этого не бывает. – Вездесущая Инна и тут сумела услышать и вставить свое словцо. – После нескольких неудачных браков я презираю мужчин в основной их массе. Все зло от их похоти, распущенности и лени: проституция, педофилия, наркотики, алкоголь, несчастные судьбы наивных девушек, слезы брошенных детей. Если бы у меня была дочь или внучка, я бы ей сказала: «Не верь мужчинам, завлекай их, издевайся над ними и, не подпуская к себе, бросай», – энергично откликнулась она на «секретные» слова Жанны.
– Вот и я вплотную подошла к разгадке твоего феномена. Теперь я знаю, почему Бог не дал тебе ни дочек, ни внучек, только племянников помогаешь растить,– рассмеялась Жанна и тут же прикусила язык, испугавшись, что обидела Инну.
–…Их брак рухнул после той истории, – услышала Лена. – Это неожиданное известие совершенно опрокинуло мои представления об их семье, казавшейся мне надежной, – говорила о ком-то Аня. – На этот раз после его демонстративного хлопка дверью за ним никто не побежал, и он понял, что это конец. Стыд и злоба душили его: он уходил осмеянный. Ладно бы один на один, а то ведь при свидетелях. «Оскорбила, унизила!» Он думал, что тертый калач, что всегда держит ушки на макушке. Проиграл. А жене уже было безразлично, как он ее понял. С той поры пошли у него дела из рук вон плохо. Потом ничего, пообвык малость. Ко мне «подкатывался», пытался произвести впечатление, даже сестру просил замолвить передо мной словечко. Обижался, что не хочу вникать в его добрые намерения. Но мысль о нашем с ним браке казалась мне чересчур дикой. Он раны скоропалительной женитьбой хотел зализать, а мне зачем неуправляемый вепрь?
– Что, брака без расчета не бывает? – усмехнулась Инна. –