– Я тебе руки вырву! Я тебе ноги переломаю, сука! – произнёс статный исполин голосом, преисполненным глубокой и искренней страсти. Звали его Степаном.
Широкоплеч, могуч был Степан. Тяжёлая нижняя челюсть, немного выдававшаяся вперёд, и низкий лоб придавали его и без того внушительному облику ещё и впечатление немалой свирепости. Красный от гнева, он швырнул колоду карт в сидевшего напротив него человека с ухмылкой на злом лице и вскочил с пола, заляпанного пятнами пролитой клюквенной настойки.
– Это ты мне сказал? – глаза типа, сидевшего напротив, как будто стали более выпуклыми, а губы его плотно сжались. – Как ты меня назвал?
Звали его Иваном. Он не обладал столь основательной комплекцией, что была у его оппонента, но сложен был тоже крепко, только был более поджарым и подвижным. Было видно, что он побрил голову наголо пару недель назад, хотя на ней уже снова стали отрастать пока ещё короткие волосы, впрочем, не скрывавшие округлые формы его черепа.
Степан сделал движение вперёд, и тут же его обвили несколько рук находившихся рядом с ним, удерживая.
– Хорош, Стёпка!
– Ну его!
Но Степан был горд и упрям и нелегко остывал, если кто-то его заводил.
– Выродок недоделанный, сейчас я тебе выбью все зубы! Сейчас я тебе уши оторву от твоей паршивой башки! Навек запомнишь, как меня дурить! – процедил он. Грудь его заходила ходуном от вскипающей в ней бури чувств.
Если Степан был красен как свекла, то Иван уподобился по белизне подвенечному платью. Но только побелел он не от страха, а от злости. Иван встал, всего пара шагов отделяла его от Степана. Он сократил это расстояние до одного.
– Вот что я тебе на это скажу, образина! – с этими словами он смачно харкнул Степану прямо в очи.
Тут уж ничто не смогло остановить могучего богатыря от того, чтобы ринуться вперёд. В слепой ярости он порвал воздух мощным ударом тяжеленной ручищи, но скорости ему не хватило, и Иван сумел уклониться от попадания.
Иван стремительно нырнул Степану в колени и, обхватив их руками, повалил того навзничь. Они начали кататься по полу. Иван знал, что ему нельзя позволить дуболому подмять его под себя – тот просто раздавит его своей тушей. Степан пытался перевернуть его, но Иван крепко в него вцепился. Два раза ему удалось съездить локтем Степану по лицу. Он разбил ему нос, и у того потекла кровь.
Степан взревел и всё-таки перевернул Ивана, после чего обрушил на него град ударов. Иван закрылся руками, выставив локти вперёд, но под натиском тяжёлых, как полено, атак проломился, и Степан заехал ему прямо в глаз. Дело кончилось бы худо, если бы мужики не оттащили бы все вместе озверевшего Степана от его жертвы.
– Пустите! Пустите, братцы! Дайте я его кончу! – грохотал