– Эви, замолчи, мы же снимаем! А Биби такая забавная в этом костюмчике.
– Боюсь, она не считает его забавным.
– Откуда ты знаешь? Собаки же не умеют смеяться. Может, внутри она покатывается со смеху.
С этими словами Леонора выхватила у Эви телефон. А Биби воспользовалась суматохой и сбежала.
– Да что с тобой, Эви? – недовольно спросила Леонора.
– Ничего.
– Знаешь, сегодня с тобой вообще не весело. Даже наоборот: ты рискуешь побить все рекорды по скучности. Мама говорит, что нужно окружать себя позитивными людьми, поэтому она отписалась от четырёхсот страничек в «Инстаграме». А ты, честно говоря, совсем не позитивная. Вот даже ни капельки.
Леонора сморщила нос и добавила:
– Боюсь, это из-за того, что у тебя никогда не было мамы.
Эви почувствовала, как глаза защипало от слёз. У неё выдался нелёгкий день, и это стало последней каплей.
– При чём тут моя мама? – сердито спросила она.
– Я просто подумала, что, наверное, нам больше не стоит дружить.
– Ну и ладно.
– Вот и хорошо.
– Вот и замечательно.
Потом Леонора сказала: Эви следует позвонить папе, чтобы тот её забрал. И добавила, что дверной звонок у них барахлит, поэтому будет лучше, если Эви подождёт папу на скамейке перед домом.
Так что теперь девочка сидела и ждала на улице, с каждой секундой чувствуя себя всё более несчастной и одинокой. А червячок беспокойства, что директриса рано или поздно прознает, кто выпустил крольчиху из клетки, неустанно грыз Эви изнутри.
Два мальчика из старшей школы прошли мимо, на ходу перебрасываясь мячом.
«Не плачь», – беззвучно сказала себе Эви. В небе над её головой летали три птицы. Возможно, среди них был Клюв. При мысли о воробье, счастливо порхающем под облаками, ей стало чуточку легче. Эви посмотрела по сторонам и увидела бредущую по улице собаку.
Девочка в жизни не встречала такого заросшего, неухоженного пса. Он был высоким – куда выше мальтийской болонки и даже чуть выше лабрадора – и очень, очень лохматым. Эви не знала такой породы. В этом псе смешалось, наверное, три сотни пород. Пыльно-коричневый, с грязно-белыми пятнами, он был худым и костлявым. Жизнь его явно потрепала: на шерсти тут и там висели обрывки сухих листьев и прочего мусора.
– Мне больно, – думал пёс.
Услышать собак было проще, чем других животных. Даже проще, чем воробья Клюва и кроликов. На самом деле, обмениваться мыслями с собаками было до того легко, что Эви искренне недоумевала, почему остальные люди этим не занимаются. Иногда ей казалось, что собаки думают слишком громко: достаточно пройти мимо дома, в котором сидит пёс, и можно услышать, что у него на уме.
Если Эви сталкивалась с собаками на улице, мысли их, как правило, звучали коротко и ясно. Чаще всего они перечисляли окружающие запахи: «Солёный. Кислый.