Вдруг зазвонил телефон, звонила мама Джейн – Николь Аддерли. Она работала в музее египетских древностей, открытого их покойным дедушкой, и приглашала дочку прийти сегодня туда посмотреть на новые экспонаты. Эти экспонаты привёз в музей отец Джейн, и теперь те, которые уже успели занести в каталог, должны были занять своё законное место в Центральном зале.
Отец Джейн – Бренден, вечно ездил по нескончаемым раскопкам, успевая перед этим посетить всевозможные семинары и лекции. Но он никогда не забывал и о дочери. Он часто брал Джейн с собой, а если поехать вместе не получалось, то он обязательно привозил ей что-нибудь интересное. Бренден обожал хвастаться своим коллегам: «Вот, кто станет великим египтологом, вот кто откроет все тайны. Моя дочь станет даже более великой чем сам Рамзес II1.»
И, хоть мало кому нравилось это хвастовство, по правде говоря, он не сильно преувеличивал – в свои восемнадцать Джейн могла выигрывать споры со взрослыми египтологами. С её мнением считались признанные археологи и историки, а ведь чтобы заслужить признание этих снобов, нужно было быть просто гением.
Однажды Джейн вступила в спор со своим учителем истории. Она не могла допустить, чтобы её одноклассники слушали все эти выдумки про то, что пирамиды были усыпальницами фараонов. А никого не смущает, что далеко не во всех есть саркофаги, а если и есть, то они слишком гигантские? А фараонов-то хоронили в саркофагах по размеру, которые помещали в саркофаги большего размера и так далее по принципу матрёшки. И где тогда остальные, более маленькие саркофаги? Унесены грабителями? Да кто такой гигантский саркофаг унести незаметно сможет?
И если уж доводов про саркофаги не хватает, то зачем под пирамидами строили туннели? Чтобы жрецы могли совершать таким способом проводить в пирамидах религиозные обряды после того, как гробница будет замурована? Но почему тогда нет дополнительного туннеля, например, под древними мастабами2? Да и зачем тогда туннель под лапой сфинкса в Гизе, ведущий к Великой Пирамиде?
Этот спор привёл только к тому, что отца Джейн вызвали в школу. И тогда Бренден и Джейн договорились, что, когда у них будут неоспоримые доказательства, что пирамиды строились для чего-то другого, они обязательно вернутся и разобьют другие теории в пух и прах.
Как и сам Бренден, Джейн была «египтологом с детства». Она ведь живёт в семье потомственных египтологов, где тайны передаются из уст в уста по наследству, и где каждый хочет за свою жизнь сделать что-то великое, чтобы оправдать возложенную на него миссию.
Но Бренден относился к этому, наверно, даже более серьёзно, чем его отец, создавший музей для того, чтобы семья Аддерли могла привозить туда экспонаты и делиться ими с миром. Бренден пропадал на раскопках месяцами, мог четыре раза в год ездить в одно и тоже место. Он выстраивал умопомрачительные гипотезы и считал своим долгом доказать миру, что культура Древнего Египта не умерла, и что все мифы и легенды, все изобретения и постройки древних египтян, имели куда большее, сакральное значение, чем большинство о них думает. Он считал, что древние египтяне учились магии у богов и пытался всячески доказать существование и по сей день культов древнеегипетских богов, таких, например, как культ Осириса3.
Джейн, как часто любил говорить Бренден, была его «талисманом». «Если она со мной, мы обязательно совершим великое открытие», – говорил он.
Он старался научить дочку всему, что знал сам, и не только на тему Древнего Египта. Он рассказывал Джейн мифы и легенды других цивилизаций, устраивал дебаты на историческую или политическую тему. Он хотел, чтобы Джейн была всесторонне развита, была прекрасным собеседником и умела, в случае чего, аргументированно отстаивать свою позицию.
Но на этот раз Джейн не поехала с отцом. Экспедиция в Сахару4 (третий раз за год) была заманчивой идеей, но как нельзя «вовремя» Николь согласилась провести экскурсию для одноклассников своей дочери, и Джейн просто обязана была присутствовать. И ведь по сути, это была «прощальная экскурсия класса» – в следующем году, Джейн собиралась получать высшее образование. Эта экскурсия была как бы, вторым выпускным, и поэтому пропустить этот день она просто не имела права.
Звонок матери окончательно разбудил девушку, и она успела поесть, покормить кошку и собраться буквально за полчаса. Было без четверти семь, значит она успеет перед экскурсией забежать в булочную купить её любимых пончиков, булочная как раз открывается примерно в это время.
Однажды отец принёс домой пончики, и они так понравились Джейн, что ни один праздник теперь без них не обходился. «Не ешь много, а то посадишь свою печень, как я», – говорил Бренден, но он всё равно не мог устоять перед умоляющими глазами Джейн. Честно говоря, у Брендена было поистине дьявольское здоровье: Бренден вообще мог хоть месяц питаться фаст-фудом и при этом остаться таким