– Предупреждаю в последний раз: убери от нее руки и вали отсюда вместе со своими друзьями. – Голос моего защитника был обманчиво тих и спокоен. Нормальный человек уже понял бы, что это действительно его последний шанс. Но алкоголь никогда не способствовал улучшению мыслительных процессов, поэтому парень, сидящий воле меня, предупреждению не внял. А только сделал своим товарищам знак, который, видимо, обозначал «разобраться с надоедливым заступником». Те, не долго думая, подошли к Мише. Несколько коротких ударов и рыжий завалился на асфальт, согнувшись и держась за свой пах, а носатый оказался там же, только из его носа теперь ручьем лилась кровь. Сидевший возле меня идиот, видя такое дело, схватил меня за волосы и с силой потянул к себе, прошипев:
– Скажи ему, чтобы ушел и я, так и быть… – договорить он не успел, я все-таки вытащила нож и приставила к его кадыку, нервно дернувшемуся от такого «сюрприза».
– Убери руки или ты больше никогда не сможешь нормально разговаривать.
Глаза парня расширились, он отпустил мои волосы и вскочил со скамейки.
– Да ты ненормальная! Разве нормальные девки ходят с ножами в кармане?! Я сейчас полицию вызову! – Он мгновенно протрезвел и откровенно бился в истерике, трясясь от страха и брызгая слюной.
– Полиция уже здесь. – Миша махнул своей «корочкой». – Так что забирай свое дерьмо и вали отсюда! – прорычал он, отвесив рыжему, пытавшемуся встать с асфальта, хорошего пинка, от которого парень повалился обратно, крепко приложившись головой.
Блондин больше ничего не сказал. Бросая трусливые взгляды то на меня, то на Мишу, он помог своим друзьям подняться и все трое на максимально возможной в их состоянии скорости отправились вглубь сквера. Едва они скрылись из вида, Миша оказался возле меня и подхватил на руки, прижимая к своей груди.
– Все хорошо, милая, все хорошо. Прости меня. Больше мы так не будем делать. С моей стороны это была непростительная оплошность. Разве можно было оставлять тебя одну? – Говоря все это, он не переставал гладить меня по спине и голове. А меня начал бить озноб, на глаза навернулись слезы облегчения, я всхлипнула. Я давно приучила себя не демонстрировать чувства на людях, но с ним, почему-то совсем не хотелось храбриться.
– Ну, что ты? Что? Все хорошо. – Он уткнулся носом в мои волосы и глубоко вздохнул. Волна тепла прокатилась по моему телу, сметая страх и пакостное чувство от прикосновений другого мужчины. Я двумя руками обняла Мишу за талию, прижалась еще теснее к его горячему телу и спрятала лицо у него на груди, тоже наслаждаясь его запахом, уже ставшим для меня таким родным. – Миша продолжал меня гладить, шепча на ухо какие-то успокаивающие глупости. Постепенно я успокаивалась: сердце мое замедлило свой бег, слезы высохли. Но чем больше расслаблялась я в таких надежных объятиях, тем больше напрягался он. Бедром я почувствовала его возбуждение. «Да! Он ко мне точно не равнодушен!» – обрадовалась я и уже собралась