Дори старалась вывалить перед ним все, что узнала, сразу и как можно скорее. Она стояла возле кресла, переминаясь с ноги на ногу, ломая руки и поеживаясь, точно от холода или озноба.
– Позавчера мы были на приеме у господина фон Хелльдорфа, начальника берлинской полиции, – сбивчиво докладывала Дори. – Франс с ним дружит… Собралось много офицеров… Но не только. Я видела там доктора Зиппельгауэра, актрису, не помню ее фамилии, профессора из Берлинского университета – кажется, Гофман… Очень много было людей. Офицеры закрылись в столовой. Я пошла в смежную комнату и оттуда кое-что услышала.
– Что же?
– Только обрывки разговора. Я поняла, что они обсуждали… лишение фюрера власти. – Дори облизала пересохшие губы. – Они говорили, что фюрер должен уйти… вот.
– Они готовят покушение? – монотонным голосом уточнил Ослин.
– Нет. Просто отстранить, изолировать и… провести потом суд. – Она обернулась на стенографистку, которая с бесстрастным видом делала свое дело.
– Подробнее.
– Подробнее – речь о военных… о том, что вермахт должен возглавить Германию. После переворота открыть фронт перед западными державами. Но прежде надо узнать – согласятся ли они не настаивать на безоговорочной капитуляции, станут ли сотрудничать с новым правительством Германии?.. А с русскими войну не прекращать.
Визиты Дори к Ослину были худшей частью того ада, в который она попала после ареста и помещения в концлагерь Нойенгамме ее родителей: оказалось, что в начале тридцатых отец не просто симпатизировал коммунистам, но даже печатался в «Ди Роте Фаане». И хотя статьи в основном были искусствоведческого характера, в ходе очередной чистки его имя прозвучало в ряду подпольных издателей рабочей газеты до поджога рейхстага.
Дори попала в прицел внимания тайной полиции. Красивую, образованную девушку сначала устроили в АА (МИД), а затем решили свести с управляющим «Адлерхофа», который активно работал на СД и имел массу прелюбопытных контактов с иностранцами. В обмен на сотрудничество гестапо гарантировало ей сносное существование родителей в Нойенгамме, поставив их жизни в зависимость от ее рвения.
– Был с ними Хелльдорф? – спросил Ослин.
– Нет… кажется, нет.
– А Хартман?
Дори опять оглянулась на стенографистку.
– Нет. Он весь вечер играл в билльярд в подвале с оберст-лейтенантом Хайко.
– А кто конкретно находился в этой комнате?
– К сожалению, я не знаю этих людей… их фамилии… Я с ними не знакома.
Ослин открыл ящик стола, достал оттуда конверт и выложил на стол фотографии.
– Подойдите сюда. Кого-нибудь из них узнаете?
Дори