Я не рискнула спросить у заведенной и уже находящейся изрядно подшофе Ирины Романовны о том, каков был ее покойный супруг с чисто мужской точки зрения. Или (если формулировать более скромно) – с точки зрения исполнения супружеских обязанностей.
Вопрос этот, если увязать его с обнаруженной в сейфе Кравцова отвратительной кассеткой, мог оказаться весьма полезным: люди, страдающие сексуальными расстройствами, часто оказываются во власти самых чудовищных отклонений.
По всей видимости, так же рассуждал и Теплов, когда услышал мой более чем откровенный вопрос:
– Марк Олегович был ваш близкий друг. Он никогда не говорил с вами о своей интимной жизни? Насколько я знаю, между мужчинами такие разговоры приняты.
– А у женщин – нет? – насмешливо отозвался он. – А на вопрос ваш легко ответить. Марк не говорил со мной о своей личной жизни, поскольку ее, этой самой жизни, у него, по сути дела, не было. Он был трудоголиком. Знаете, что это такое, нет?
– Знаю. Мой шеф – трудоголик. Не может сидеть на месте без дела.
– Кравцов был самым что ни на есть ярко выраженным трудоголиком. Работа отнимала у него пятнадцать, а то и восемнадцать часов в сутки. Так что ни о каком интиме и речи быть не могло. К тому же я не был таким уж близким другом, чтобы вот так, за чашечкой кофе или за рюмкой коньяка, беседовать, как говорится, «за жисть». Кравцов вообще к посиделкам расположен не был: кофе ему нельзя было пить из-за слабого сердца, алкоголь же он и вовсе на дух не переносил.
– Понятно, – протянула я.
Борис Сергеевич покосился на меня и произнес:
– Да уж не хотите ли вы, многоуважаемая тезка девы Марии, выдумать какую-нибудь версию, по которой Марк Олегович оказывается сексуальным маньяком и смотрит порнофильмы с реальными убийствами, от которых даже самых жутких извращенцев набок сворачивает? Если так, то грош вам цена как детективу, госпожа Якимова.
– Ну хорошо. А как вы сами объясните, что видеокассета с таким содержимым хранилась в сейфе Марка Олеговича? Ведь он считал ее очень ценной, иначе не стал бы класть среди самых важных бумаг и кругленькой суммы британского нала. А, Борис Сергеевич?
– У меня нет версии, – сухо ответил он. – Я сам был поражен, когда увидел, что там записано. Да уже сам факт того, что в сейфе Марка лежит какая-то видеокассета – уже одно это меня насторожило!
– И это говорите вы, единственный из всех имевший доступ в кабинет Кравцова?
Теплов медленно повернул голову и рассмотрел – нет, скорее ощупал, утрамбовал меня холодными и неподвижными темными глазами. Выговорил:
– Я могу расценивать эти слова только как глупую шутку или же – гнусный намек. Впредь воздержитесь от таких суждений… Мария. Да, вот уже и Сретенка. Там, за этими домами, ваш офис. Всего наилучшего.
Глава 3
Родион сидел в своем кабинете и с умным видом рассматривал