Репрессии усиливались, а преступность росла.
Мы не знаем статистических данных, а узнав, пришли бы в ужас.
В чём же дело? Какая закономерность действовала здесь?
Простая.
Произвол, но с благими намерениями для страны. Что стоило смахнуть со счёта миллионы людей, целые области – например, осетин, крымских татар, калмыков и т. д. Это давало возможность с хозяйственным эффектом использовать излишки людей, решая вопрос безработицы, «лишних ртов», о которых сейчас не стесняются говорить с высоких трибун.
Угробить тысячи и тысячи живых людей на лесоповале, в урановых рудниках, на земляных работах Абакан – Тайшет, канале Волго-Дон и даже на «комсомольской стройке» города-спутника в Крюкове под Москвой, где работало до 80.000 зэков. Вот к чему ведёт погоня за хозяйственными эффектами. Вернее, погоня за созданием себе имени в истории. Хотя Герострат был прямее в этом стремлении.
Работники мест заключения, описанные в повести «Один день Ивана Денисовича», гноили людей и продолжают гноить до сего времени. Только сейчас поступают люди 1941—44 годов рождения. Они обречены. Их освободят досрочно «по половине» или «по двум третям», но за время пребывания они настолько успеют морально разложиться, что последует вторая, третья судимость, а следовательно, строгий и особый режим, как для «не оправдавших доверие народа». Хотя народ тут не при чём. «Общественный контроль» осуществляется теми же чинами управления мест заключения, судов и прокуратуры, которые сами судили этих людей, а иногда просто фабриковали на них дела. Вот тот «народ», который решает судьбу зэков.
Матерщина, эротическое смакование, воспоминания о феерическом пьянстве, воровских удачах – вот что заполняет досуг и мысли молодых зэков. Какая тут работа по исправлению? Должен сам осознать и исправиться. Как говорится, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
В чём же состоит воспитательный процесс у лиц, которым поручено воспитание зэков? Не буду отдаляться во времени и искать вопиющих примеров; беру обычную картину сегодняшнего дня.
2.1.63. В 9 часов утра входит замещающий начальника отряда. Сегодня бригада №3 не работает. В бараке сыро, на полу лужи, от двери идёт поток холодного воздуха. Зэк не находит причин торопиться вставать. На улице метель и холод, «забивать козла» рано, читать или писать темно, почему бы не полежать в постели. Начальник успевает «засечь» первых пятерых человек, лежащих с краю, и проводит с ними разъяснительную работу: предупреждает, что водворение в ШИЗО (карцер) угрожает туберкулёзом или вообще разрушением здоровья. Но ограничивается лёгкими мерами воздействия: месяц без ларька, лишение посылки на месяц – то есть голод, недоедание, те же последствия,