В начале июля, изнемогшая от ожидания, дозвонилась до Литинститута.
– Вы приняты, – прозвучало в трубке одно из самых счастливых известий в моей жизни.
А вскоре пришло письмо от Милькова, подтвердившее благую весть.
В Москву! На два года! Дневное обучение! Стипендия больше ста! Руководитель семинара Александр Петрович Межиров! Невероятно!
Но как же Вася? Чем он будет питаться, коли магазины пусты? Как управляться с квартирой, если половой тряпки сроду в руках не держал? Не будет ли пить от стены до забора? И почему хорошее не приходит без плохого?
Написала ему в Клеймёновку про ВЛК и свои сомнения, посоветовала запастись у матери картошкой.
А если он поставит меня перед выбором: «Либо я, либо ВЛК?» Нет, он так не сделает! Не посмеет. А если?.. Поняв, что выберу его, я испугалась – уж я-то знала, на какие жертвы способна в угоду распоясавшейся душе. Всю жизнь чувства во мне побеждали разум. Хотя и так можно сказать: у последней черты я умела остановиться и взять себя в руки.
У последней черты
Я ждала его в конце июля, считала дни, по вечерам, усевшись в балконный шезлонг, смотрела на облака, прикидывала, откуда они плывут. Если с севера – значит, от него, значит, и над ним они могли проплывать несколько часов назад. Но начался август, а Василия всё не было. Пришёл наконец официальный вызов из Литературного института. Занятия, как положено, начинались 1 сентября. Заселение в общежитие (угол Руставели и Добролюбова) – накануне.
На кушетке за шифоньером стоял раскрытый чемодан и безропотно принимал в себя строго отобранные вещи – слой за слоем. Собираться наспех – не мой случай. Не забыла засунуть туда же большую фотографию Макеева в жестяной рамочке под стеклом. Где ты, Вася, чёрт тебя побери?!
Грудева расстроилась, что я ухожу: кто теперь будет собирать ей книголюбские взносы с огромного города? Но подержать меня на зарплате до первой стипендии отказалась, мол, увольняйся сразу, голубушка, нам надо искать человека на твоё место.
В областное правление я приехала с готовым заявлением и сразу же почувствовала общее отчуждение: ты уже не наша!
Надежда Николаевна спросила:
– Значит, расстаёшься с Макеевым?
– Почему? Он будет жить в моей квартире, а я – приезжать к нему в гости.
– Не знаешь ты мужиков, Татьяна, ох не знаешь! Уж лучше сразу поставить точку. Могла бы и в Москве определиться. Я, кстати, встретила его вчера в Сбербанке. Может, денег снимал тебе в дорогу?
– Что? Какие деньги? Я-то думала, что он у матери застрял на сенокосе!
– А я тебе о чём?
Расстроенная до предела, пошла в Союз писателей, где выяснилось: Василий приехал позавчера, получил гонорар за последнюю книжку, положил деньги в Сбербанк, толику прогулял с друзьями, хвастался, что теперь в его ведении две квартиры.
– Я сам гульнул с ним вчера, – сообщил Иван Данилов. – А сегодня он собирался