И вскоре после недолгого времени мы как-то «зацепились душами», стали общаться дальше, больше, чем регламентировал выдуманный график встреч.
Начали открывать друг другу свои миры, признаваясь в своих слабостях, раскрывая собственные секреты.
Стремительно быстро, а где-то может и безрассудно мы перешли на очень, пожалуй, даже неожиданный для меня и немного пугающий,
доверительный уровень и я влюбился! Без памяти и слов.
Но настал неожиданная тенденция: Золотая девочка стала ходить в модельное агентство. Начались частые поездки в Китай, а потом и Филиппины, и Гонконг… Страны и континенты мгновенно сменяли друг друга, похищая её для своих подиумов и модных показов, а я был влюблен и хотел просто, чтобы она была рядом.
Нет, я не говорю, что плохо быть моделью, учиться, путешествовать. Здесь я скорее протестую в акт деструктивных изменений в наших отношениях, что-то говорило во мне эти фразы, напоминающие чувство зависти.
Спустя уже три года и зная о ней мало, я понял что это была
не зависть. Я просто был очень привязан, мне было важно делиться с кем-то, да и сейчас важно делиться своими горестями, переживаниями, радостями и улыбками, мыслями, так как класс зачастую не принимал в свои компашки после уроков и на переменах, я был заочно исключен, не зная за что и почему.
Да и сейчас не важно. Я просто был другой, понимаю я.
Сейчас, когда у меня есть люди с которыми я делюсь своими чувствами и ты читатель в этом числе!
Довольно скоро узнав славу, Золотая девочка, думая, что теперь она на вершине, стала высокомерной, эгоцентричной и дерзкой барышней.
Конечно, это была маска, которая отпугивала, так скажем «злых духов», но в течении двух лет дерзости в наших отношениях, с её стороны стало больше, а теплых душевных посиделок или встреч становилось всё меньше. Она так вжилась в образ, что вскоре не смогла отцепить его от себя.
Может образ к ней прикрепился, а может я сам в своей голове прикрепил его.
Окружение девочки превратилось в пугающую смесь «быдла» и служивых людей, которые по первому требованию были готовы слушать её часами и конечно же соглашаться во всем.
Рядом с ней постоянно был один человек, друг, но им, к моему
огорчению, оказался не я. Месяцами позже тот самый друг заменял Золотой девочке безропотного слугу, которая просто кивала.
Я превратился в стороннего наблюдателя, который иногда напоминал о своем существовании и так же продолжал тихонько любить, не признаваясь ей в этом. Наша синусоида отношений менялась каждый раз.
Все чаще и чаще она демонстрировала резкую смену настроения, а это, по-моему, один из признаков гниения души.
Я говорил ей, что-то, по типу: «Нужно менять окружение и меняться самой!».
Она