Проснулся от того, что солнце поджаривало пятки. Дом был наполнен звуками и запахами. Женщины на кухне делали завтрак. Мужчины громко о чём-то спорили. Пока я шёл умываться, встретил пару детей. Они уставились на меня, как будто привидение увидели.
Оказывается, пока мы спали, в дом бабушки и дедушки приехали многочисленные родственники: братья и сёстры Музаффера, их мужья и жёны, дети и внуки.
– Я насчитала шестнадцать человек, – вместо «доброе утро» сказала мама. – Как раз хожу и считаю, на сколько человек накрывать стол. Сын, ты семнадцатый!
В просторном коридоре, который служил и гостиной, были разложены подушки-маты, на которых все сидели, сложив ноги по-турецки. В середине стояли два стола на маленьких ножках, их накрыли газетами и разложили яства: мёд, хлеб, оливки, пирожки, омлет, сыры, помидоры и огурцы.
Все с аппетитом кушали и подливали чай в маленькие «приталенные» стаканчики, временами перешучиваясь друг с другом. Мы с мамой и Музаффером сидели рядом. Напротив – восьмилетняя Суде и семилетний Арда. Мы, глядя друг на друга, наперегонки начали есть хлеб, густо намызывая его шоколадной пастой. Отличился Арда. Он буквально всё сдабривал шоколадной пастой – хлеб, сыр, пирожки и даже огурцы и оливки.
Арда и Суде пытались заговорить со мной. Но я лишь непонимающе моргал в ответ на их вопросы. Тогда мы начали общаться знаками. Вышли на балкон и наблюдали за стадом коров, которых вели пастись в поле. Бурёнки шли нехотя, помахивая хвостами. Суде закричала им вслед: «Мёёёёёё!» Я заорал: «Мууууу!» Коровы же «Му» говорят. А Суде опять: «Мёёёё!». Нестыковочка какая-то. Выходит, и животные в России и Турции разговаривают по-разному? И вдруг нам смешинка в рот попала. Мы начали наперебой мёкать и мукать. Увидели ишака. Тот остановился напротив нашего дома и принялся орать. «ИАААА!» – вторил я ему. «АЫЫЫЫЫ! АЫЫЫЫ!» – орали Арда и Суде. Ишак смутился и убежал. А мы покатились со смеху, сбежали с балкона и направились на птичий двор. Арда показывал на курицу и кричал: «Били-били!» и кудахтал по-турецки: «Гыд-гыдак! Гыд-гыдак! Юмурта чок сыджак!». А при виде петуха Суде завопила: «ЙЮЮЮЮРЮЮЮЮ!». Вот тебе и кукареку! Мы подбегали к уткам, которые вместо «кря-кря» по-турецки говорят «вак-вак». И даже воробьи не чирикают, а джик-джикают! Так мы ещё долго бы бегали и кричали на разные голоса, пока на нас гуси не зашипели, а Арду больно в коленку не клюнул индюк. Охрипшие мы и дома мычали и крякали на двух языках, пока дедушка, как разъярённый гусь, на нас не зашипел. Немного погодя он отошёл и, усадив нас рядышком на подушки, начал рассказывать про аистов.
– Утром Костика разбудил аист. Это добрый знак, внук! Особенно в такой праздничный