– Ага! – ответил Леха.
– Тогда вперед, с песней и пляской! Если меня будут искать, скажи – я на вахте, – дал указания гражданский и направился в сторону бака.
7
Леша взял мыло, щетку и принялся снова драить палубу. Не успел он помыть половину шкафута, как прозвучала команда:
– Закончить большую приборку!
Пришлось Алексею всю пену на палубе смывать, чтобы успеть на построение.
На построении старпом опять ругал всех и вся. Зайцев долго объяснял команде, что все они лентяи, мамочкины сыночки, и что его задача сделать из них настоящих моряков. А кто не захочет стать настоящим моряком, того он прямо с корабля отправит в дисциплинарный батальон.
В завершение своего выступления он с радостью объявил Сергею Стицурину 5 суток ареста. Не забыв при этом сказать про нестриженое чучело. И предупредил, что если еще раз увидит на корабле плохо постриженного матроса, то отправит его вслед за Стицуриным.
Выступление старпома так расстроило команду, что когда прозвучала команда дежурного «Разойдись!», какое-то время моряки стояли не шелохнувшись. И только повторный крик заставил их разбежаться по кубрикам.
Не успел Леша спуститься в кубрик, сразу же за ним зашел какой-то мичман. Он подозвал к себе Радченко и стал что-то ему говорить. Радченко внимательно выслушал, потом громко скомандовал:
– Переверзнев, Пэдуре! Ко мне!
Леха и еще один молодой матрос моментально подбежали к полторашнику.
– Вот, товарищ мичман, это Переверзнев и Пэдуре.
Мичман посмотрел на моряков, улыбнулся и сказал:
– Так, товарищи матросы! Я мичман Подплето, из штаба Средиземноморской эскадры. Хочу сообщить, что вам выпала огромная честь служить в штабе эскадры. Пока я буду оформлять ваши документы, будете находиться на «Котельникове». А когда все бумажные дела улажу, с первой оказией отправимся в Средиземное море. Все ясно?
– Так точно, товарищ мичман! – залпом ответили духи.
– Ну, раз ясно, то до скорой встречи! – попрощался Подплето и вышел из кубрика. В кубрике воцарилось молчание. Леха и Пэдуре стояли посередине кубрика, их лица сияли от радости. Мысленно они уже качались на волнах Средиземки.
– Ну, духи, пора вам вешаться, – нарушил молчание Радченко.– Теперь вы родной берег долго не увидите! И эти идиотские улыбки надолго исчезнут с ваших глупых лиц. Вы хоть знаете, что такое эскадра?
– Нет, не знаем, – ответили матросы.
– Эскадра, карасики, это вся служба в Средиземном море. Вы будете как цыгане с корабля на корабль прыгать со своими шмотками. А Союз увидите только после демобилизации. Я бы на вашем месте пошел к старпому и попросился в дисбат. Там, конечно, тоже несладко, зато на берегу.
Последние слова Радченко сказал даже как-то с сочувствием, что для него было большой редкостью. Сочувствия