– Проблемная зона охватывает целиком крупный город с его окраинами, – начал Гридин, расхаживая туда-сюда по салону. – И с прилегающими к нему территориями, – но это уже не наша забота. После открытия хоула в городе имеет место нетипичный мутагенез…
– Что за город-то? – спросил Даго.
– Секретная информация. По крайней мере пока. Гриф Центрального комитета «Противодействия».
– Нифига себе новости! – изумился Артем.
– Хорош борзеть! – рявкнул Гридин. – Вы перебивать меня будете или слушать? Я вам командир или кто? Вы допрыгаетесь – точно подам рапорт, чтоб расформировали нашу анархию к чертям!
– Нет, правда, – сказал Пашич, не обращая на угрозу Гридина никакого внимания, поскольку тот повторял ее в среднем раз в месяц на протяжении последних пяти лет, и пугать нас она давно перестала. – Что за идиотизм? Не сказать, где работать будем?
– Мы же все равно на месте узнаем, – вкрадчиво заметил Зунг. – Даже раньше – как только карты получим.
– Вот тогда ты и узнавай, – повернулся к нему Гридин. – А сейчас заткнись. Ты поспать до прибытия хочешь?.. Остальные хотят? – оглядел он нас. – Если да, давайте без реплик не по делу. Мы люди служилые, бывалые, ко всему привычные, в том числе к внезапному идиотизму начальства. А не нравится быть такими – увольняйтесь нахер. Ферштейн?
– Ферштейн, – сказал Даго, доставая из рюкзака Библию в карманном переплете. Не то чтобы он собрался ее прямо сейчас читать – просто она и без чтения помогает ему победить любой идиотизм.
– Итак, – продолжил Гридин, – в проблемной зоне идет нетипичный сверхбыстрый мутагенез всего и вся – горожан, их любимых кошек и бродячих псов. По итогам процесса получаются монстры, каких в бреду не увидишь. Что за мир по ту сторону хоула – никто не знает. Что там происходит – никто не знает. Что служит причиной столь бурных мутаций – тоже никто не знает, и выяснять все это впоследствии предстоит нам. То есть смотрим, разбираемся в обстановке и попутно делаем полезное дело, сокращая численность наличных упырей. Компренде?
– Компренде, –