Итак, я росла ребёнком замкнутым и слыла странной, потому с местными детьми не сходилась. А после смерти матери нянька присвоила меня и мои медиумические способности и принялась со мной гастролировать. Фактически, нянька сбежала со мной, обставив всё так, будто и я не пережила недуга. Начались скитания по самым отдалённым и заброшенным уголкам. Нянька опасалась, что нас ищут, потому избегала проезжих дорог и крупных селений. Женщина не могла знать, и я как будто не знаю: искать некому, родственников в Германии не осталось.
Поскольку я как будто не знаю, то первый вопрос, что мне удаётся задать дяденькам в серых мундирах: не могли бы они помочь мне найти родных? О, конечно же, они поищут моих родственников!.. Тем с большим энтузиазмом, чем сильнее их заинтересуют мои способности.
Ламы, видимо, рекомендовали меня как полученную из надёжного источника, а немцы были склонны доверять ламам. Расспрашивали меня доброжелательно и выслушивали ответы с видимым сочувствием. С другой стороны, члены экспедиции хотели докопаться до множества деталей и подробностей. Им же требовалась точная информация для идентификации моей личности. У них и мысли не закралось, что девочка может оказаться русской шпионкой. Я бы почувствовала. Но нет: при всём богатстве воображения сотрудников «Аненербе», на такое у них фантазии не хватило.
А вот не аферистка ли? Хитрюга каких-нибудь голландских кровей, сочинившая себе ради заработка мистический дар, а ради выгодного знакомства с немецкими офицерами – биографию. Однако хотелось немцам верить в другое: что перед ними – уникальная немецкая девочка-самородок, маугли Тибета.
– Настоятель сообщил, Хайке, что вы общаетесь с духами, – сказал герр Кайенбург, начальник экспедиции, с подчёркнутым уважением.
Я потупила взор.
– Я никому не говорила здесь. Боялась, что не поверят. Здесь это делают уважаемые учёные ламы, а не какая-то безродная девчонка.
– Никогда не смейте так говорить, Хайке, – собеседник аж брызнул слюной, – если вы – немка!
Ясно. Он уже поверил, что я – немка.
Однако решающее слово оставалось за Берлином, и шифрованный радиозапрос о семье девочки-потеряшки ушёл в ту же ночь. Ответ скоро найдут. Я «не сумела» назвать свою фамилию, зато «вспомнила», чем торговал мой добрый немецкий папа. Семью быстро вычислят по архивам коммерческих обществ. Пусть после этого их «Гуляки» ищут на севере Тибета деревушку, где кончила дни моя мать. Найти непросто, но возможно. Пусть ищут следы загадочно исчезнувшей служанки-няни. Местные жители подтвердят главное: какая-то иноземка жила поблизости несколько лет назад, и маленькая дочь у неё была. А умершей девочку никто не видел, потому что боялись приближаться к заразным. И ещё потому, что им сделано соответствующее аккуратное внушение. Искать