Я беременна, профессор!. Амелия Борн

моим носом куском вонючего (явно французского) сыра. – Вот все эти ваши эко – это противоестественно! Это против природы!

      Ха, эти наши эко! Я тут еще и не такое вырастил! Но об этом благоразумно умолчал.

      – Не прав ты, Витя! – возразил я. – Эко делает счастливыми многих женщин! Оно позволяет им реализовать свой материнский инстинкт! Позволить женщине страдать от бесплодия – вот что настоящее преступление!

      Витя уже открыл было рот, чтобы что-то возразить, но тут дверь в квартиру распахнулась и на кухне появилась моя Иванова собственной персоной.

      Я быстро ее оглядел – лицо усталое и напряженное. Непохоже было, чтобы она сотворила то, чего я так боялся.

      – Профессор, – выдохнула она удивленно и, оглядев следы нашей легкой попойки на столе, спросила:

      – Что тут происходит?

      То ли коньяк мне ударил в голову, то ли кой-чего похуже, но я, растянув губы в блаженной улыбке, выдал:

      – Знакомлюсь с потенциальным родственником, любовь моя!

      – Чтоооооо?! – взревел Витя, вскакивая с места. Все его благодушие как ветром сдуло.

      – Витя, вынужден тебе признаться, – я откинулся на спинку стула и, переведя взгляд с отца на дочь и обратно, выпалил:

      – Я от дочки твоей без ума!

      – Абаааалдееееть! – вскричала Таня и у нее даже мороженое с ложки, так и не донесенной до рта, капнуло на джинсы.