В отчаянии он принялся плакать и причитать:
– Прав был Говорящий Сверчок, не следовало мне перечить отцу и убегать из дома. Будь отец здесь, я бы не умирал сейчас голодной смертью! Какая ужасная напасть этот голод!
Тут ему показалось, будто что-то виднеется в ворохе деревянных стружек – что-то большое, круглое, вроде куриного яйца. Пиноккио вскочил на ноги и схватил свою находку. Это и вправду было яйцо!
Радость Пиноккио невозможно описать! Боясь, как бы это не оказалось сном, он всё вертел яйцо в руках, ощупывал его и целовал.
– Как бы мне его приготовить? – задумался он. – Может, сделать яичницу? Или будет вкуснее, если сварить его всмятку? Или вкрутую? Нет, проще всего пожарить. Лишь бы съесть поскорее!
Пиноккио поспешно развёл огонь и поставил на него сковороду. Вместо масла он плеснул на дно воды, и, как только вода закипела, – крак! Он разбил яйцо, держа его над сковородкой. Но вместо желтка и белка оттуда выскочил маленький бойкий цыплёнок. Он поклонился Пиноккио и сказал:
– Премного благодарен, господин Пиноккио, за то, что избавили меня от необходимости самому пробивать скорлупу. Доброго вам здоровья, и передайте мои наилучшие пожелания вашей семье.
И с этими словами цыплёнок расправил крылья и выпорхнул в открытое окошко.
Несчастный Пиноккио так и остался стоять с разинутым ртом, держа в руках разбитую скорлупу.
Выйдя, наконец, из столбняка, он в отчаянии взвыл и затопал ногами:
– Как же прав был Говорящий Сверчок! Не убеги я из дома и будь сейчас здесь мой отец, не мучился бы я сейчас от голода! Какая же страшная напасть этот голод!
Желудок у него заныл ещё пуще прежнего, а Пиноккио не представлял, как его утихомирить. И тогда он решил обойти округу и поискать какого-нибудь милосердного человека, который дал бы ему кусок хлеба.
Глава 6
Пиноккио засыпает у жаровни и просыпается на следующее утро с обгорелыми ногами
Ночь выдалась бурная, ненастная. Громыхал гром, молнии сверкали так, что казалось, будто горит само небо. Неистовый ветер со свистом гнал клубы пыли, под его порывами скрипели и стонали деревья.
Пиноккио ужасно боялся грома, но голод оказался сильнее страха. Пиноккио выскочил из дома, закрыл за собой дверь и побежал к деревне. Когда он примчался туда, язык у него от усталости свешивался, как у собаки.
Но погружённая во мрак деревня казалась безлюдной. Все лавки были заперты, окна закрыты, на улицах не было видно даже собак. Всё как будто вымерло.
Голодный Пиноккио в отчаянии подёргал дверной колокольчик у первого же дома, твердя себе:
– Хоть бы кто-нибудь услышал!
Так и случилось. Из окна выглянул