Пухлый промолчал.
– Ты давай тоже наблюдай, а то по домам пойдешь, и сам будешь узнавать, кто, где живет. Понял?
– Понял, – посопев, ответил Пухлый.
* * *
Дача Петровича стояла напротив дачи Алексея, и уже через пару минут тот стоял на крылечке и звонил в дверной звонок.
– Иду! – услышал Алексей из-за дверей, вскоре дверь открылась, и на пороге появился Петрович. По виду приятель Алексея удивительно походил на обычного ботаника. Высокий, сутулый, худой тип в очках, вязанной шерстяной кофте, тренировочных штанах и стоптанных домашних тапочках. Этакий Паганель русского разлива, именно разлива, а не пошиба или там масштаба. Впрочем, и ботаником его можно было назвать и не за глаза, потому что когда-то в молодые годы он учился в Тимирязевской сельскохозяйственной академии, с первого курса которой был отчислен именно за пристрастие к разливу и распитию.
– Проходи, – сказал Петрович, – я сейчас чайник поставлю.
Алексей, молча, прошел на кухню и также молча, опустился на деревянный табурет.
– Ну, как дела? – взглянув на приятеля поверх очков, спросил Петрович.
Алексей опять промолчал, неопределенно махнув рукой, глядя в окно.
– Понятно, – сказал Петрович и достал из холодильника бутылку «Столичной».
– К барьеру, – негромко скомандовал Петрович и разлил водку по небольшим стопкам.
Алексей, дрожащей рукой, взял со стола налитую до краев стопку и, капая себе на спортивные брюки, одним глотком ее осушил. Поставив на грязную скатерть стола пустую посудину, и жестом отказавшись от вареной колбасы, Алексей закурил. Закурил и Петрович, с интересом поглядывая на друга, вероятно догадываясь, что того что-то мучает.
– Что, дружок, похмелье? – ласково улыбаясь, спросил Петрович.
Алексей никак не прореагировал на этот дружеский укол.
Перед его мысленным взором вновь возник образ амазонки в латах, с обезображенным лицом и с ножом в руках. Видение было настолько реально, что его забила крупная дрожь, и к действительности он вернулся оттого, что его тряс за плечо Петрович, обеспокоенный состоянием приятеля.
– Леша, что с тобой? – взволнованно спросил тот.
– Не знаю, – растерянно ответил Алексей, – чертовщина какая-то мерещится.
– Держи, – сказал Петрович, наливая приятелю вторую стопку.
– А ты?
– Не хочу. Пока.
Алексей всегда уважал Петровича за такую силу воли.
Петрович встал, подошел к окну кухни и присев на подоконник, спросил:
– А кто там кричал на улице, ты случайно не видел?
– Алла Владимировна.
– Да ну! А что случилось?
– Не знаю,