ЛОВЦЫ СНОВ
1
Первая пуля прошла мимо, взбив на бруствере фонтанчик сухой пыли. Вторая впилась в глиняную стенку окопа, рядом с головой, осой ужалив небритую щеку. Иван присел на дно окопа, грязной рукой зажав закровившую ранку.
– Мажешь, фриц, мать твою за ногу, – равнодушно ругнул он немецкого снайпера.
Иван, прищурившись, взглянул на безжалостно палящее солнце, потом перевел взгляд на вещмешок с пустыми флягами, лежавший рядом с ним и, тяжело вздохнув, прикрыл глаза. Нечего было даже и думать днем добраться до реки, надо ждать темноты. Он уже в который раз подумал о том, как ждут его в землянке раненые, умирающие от жажды бойцы. Как мечется от одного раненого к другому медсестричка Любочка, устало шепча: «Потерпи, миленький! Потерпи немного, миленький!» А что же ей еще говорить, если у нее больше ничего, кроме слов утешения, для них не осталось. Иван подумал о своем ротном, который лежал там же, в землянке, раненый в живот осколком снаряда. Ему вспомнились воспаленные, безумные глаза лейтенанта и его хриплый, еле слышный голос: «Только вернись, Ваньша! На тебя вся надежда!»
– Я вернусь, Паша, – прошептал Иван, – обязательно вернусь.
От испепеляющего зноя и жажды, он утратил чувство реальности, временами проваливаясь в спасительное забытье. И в этом забытьи ему грезился родимый отчий дом, и старый колодец под высокими липами. А рядом с колодцем, на приступочке, Иван видел ведра, полные хрустально-чистой, живительной влаги. Он склонялся к ведру и жадно пил искрящуюся под солнцем, обжигающе-студеную колодезную воду. Иван зачерпывал ее горстями из деревянного ведра и все пил и пил, и никак не мог напиться. Утоляя жажду, он чувствовал, как ласковая рука гладит его вихрастую голову и слышал матушкин, до боли любимый голос: «Умаялся, Ванюшка». В очередной раз, вынырнув из небытия, Иван услышал приближающийся гул.
«– Юнкерсы, – определил он на слух, – бомбить летят».
Иван не ошибся, вскоре в стороне позиций РККА стали падать бомбы и окоп, в котором он сидел, весь затрясся от близких разрывов. В это время со стороны Советских войск по врагу ударила артиллерия, и гул от разрывов тяжелых бомб смешался с раскатами артиллерийской канонады.
«– А ведь это шанс, – вяло шевельнулась в мозгу мысль, – чем черт не шутит, может быть, проскочу?»
Иван снял с головы каску, нацепил ее на штык «трехлинейки» и осторожно поднял над окопом. Пять секунд, десять, ничего не произошло, обшарпанная каска, целехонькая, висела на трехгранном штыке.
«– Ну что, – пробормотал он, – где наша не пропадала?»
Надев каску на голову, взяв вещмешок с пустыми флягами и винтовку, Иван быстро, насколько это было возможно, выскочил из окопа и бросился бежать к текущей внизу холма Волге. Хоть до реки и было не более сотни метров, Ивану всерьез казалось, что он их никогда не преодолеет. Но вот, слава Богу, все было позади, он с разбегу бросился в реку и стоя в ней по пояс, стал жадно пить воду. Немного утолив жажду, Иван стал набирать воду во фляги и скоро уже он был готов к возвращению. Звуки разрывов, между тем, прекратились. Стала затихать и артиллерийская пальба. Немецкие самолеты, истратив весь боекомплект, выстроились в боевой порядок, и взяли курс на запад.
– Пора! – воскликнул Иван и, подхватив вещмешок с винтовкой, побежал к своим окопам.
Стрельба окончательно стихла, и обратный путь он преодолевал в полной тишине. Ему даже казалось, что он слышит стрекот беспечных кузнечиков в траве. Иван бежал и все ждал, когда раздастся выстрел в спину, хоть он и не раз слышал от опытных ветеранов, что свою пулю, ту, что принесет тебе забвение, услышать нельзя. Но вот и окоп, он спрыгнул в него и упал на живот, жадно вдыхая раскаленный воздух. Немного отдышавшись, Иван поспешил к землянке, нельзя было терять время, немцы, наверняка уже вернулись на свои позиции.
– Я иду, Паша, – задыхаясь, шептал он, волоча по земле вещмешок со спасительной влагой, – я уже иду.
Оставался последний поворот перед землянкой, Иван преодолел его и оторопел: на том месте, где еще недавно была землянка, сейчас зияла огромная, дымящаяся воронка от бомбы. Он стоял и растерянно оглядывался по сторонам, в надежде, что хоть кто-нибудь уцелел, все еще держа за лямку вещмешок с флягами. И в это время мир вокруг него будто взорвался, Иван почувствовал нестерпимую, жгучую боль в спине и ему навстречу стала стремительно приближаться земля. Он упал лицом в разрыхленную взрывом бомбы глину и прохрипел:
– А-а-а…. Всё.… Таки.… Достал…
И тихо, будто кому-то жалуясь, почти плача, прошептал: «Мама…»
Последним, что он запомнил, был запах пропитанной смертью земли. Вдохнув этот отравленный воздух навылет простреленными легкими, Иван потерял сознание.
2
Иван потянулся в постели и, свесив ноги с дивана, сел.
– Блин, – поморщившись, пробормотал он, – что за хрень мне приснилась? Ну, Диман, удружил, спасибо… Вечно с ним влипнешь в историю. Опять развели как лоха.
Что бы