– Гемодинамика стабильная, дыхание автономное, в сознании, но очень слаб, – отрапортовал Алексей.
– Да и не удивительно, что слаб, вон как его зверюга поломал, – Иван склонился над больным, – Лесьяр, слышишь меня? (больной кивнул), – Иван посмотрел на стоящую рядом Любаву, – Какой сегодня день?
– Двадцать девятый день, месяц просинец, – недоумённо ответила дочь охотника.
– Вот, запомните все и запишите, что это день второго рождения Лесьяра, – склонился над больным, – Ты понял? Сегодня ты второй раз родился. Сейчас ни о чём не волнуйся, отдыхай, сиделок вокруг тебя достаточно, если что надо они всё сделают, а ты выздоравливай. Завтра будем перевязывать твои раны, попервости будет больно, но потерпеть придётся, так что не обижайся, будем делать больно, – повернулся к Алексею, – Вот что, капельницу уберёшь, подколи анальгетик и иди отдыхать.
– Да я не устал, Сергеич! – возмутился Алёша, косясь на Любаву.
– Да иди поспи, Алёшенька, ты же измучился, – поддержала беседу девушка.
– Правильно, красавица, – поддакнул Иван, – мало того, что ночь на стене отстоял, да ещё операцию провёл и после интенсивную терапию сколько тянул.
– Да ладно вам! – возмутился фельдшер.
– Ты Любаву-то слушайся, она плохому не научит, – подмигнул доктор покрасневшей в смущении девушке, – Что сказано? Капельницу свернул, анальгетик подколол и в койку! Здесь и без тебя сиделок хватает. Я тут немного задержусь, дам необходимые инструкции и приду.
Алёша сделал всё, что было велено и отправился восвояси. Иван еще раз всё проверил, сделал необходимые распоряжения и скоро присоединился к Алексею. Когда Сергеич подошёл к сторожке, Алёша сидел на ступеньках крыльца и разглядывал красный закат на безоблачном небе:
– Морозно ночью будет, – заметил молодой человек.
– Да, похоже, что так… – как бы между прочим отозвался доктор.
– Выживет он? – поинтересовался Алексей.
– А почему не выживет? Выживет, кровь остановили, раны зашили, кровопотерю постарались восполнить… Вроде всё сделали, – ответил Иван.
– А стерильность?..
– Алёша, у меня в Афгане условия куда хуже были, а и там выживали, даже после минно-взрывных ранений, а тут всего лишь медведь…
– Лицо сильно пострадало…
– Лицо да, пострадало… Глаз может ослепнуть, и шрам очень знатный останется, – размышлял вслух врач.
– А если раны загноятся? – не унимался молодой человек.
– Загноятся, будем лечить. Мы же на все руки мастера. Помнишь песню? Но ничего нет невозможного для врача для неотложного…
– Помню…
– Растворов много ушло?
– Все.
– Хреново. Как оправдываться будем перед скорой? – задумался Иван.
– Пока не знаю, – растерялся Алёша.
– И я пока