А потом Ольви услышала приглушенную музыку – такую играли в тавернах попроще. После поворота они увидели, откуда она доносилась: двухэтажный дом с закрытыми ставнями, из-под которых пробивался свет.
Охранник-киран, увидев их, насупился и скрестил руки на груди. Мышонок шепнул ему что-то, тот хмыкнул, но взял от него записку и передал кому-то внутрь в маленькое окошко. Ждать пришлось недолго, вскоре окошко отворилось, охранник выслушал ответ, что-то недовольно проворчал и отпер дверь. Мышонок схватил Ольви за руку и потянул внутрь.
Внутри было шумно от музыки и разговоров – иногда их прорезали женские визги и смех; пахло так, как обычно пахнет в тавернах, но к этому запаху подмешивался тонкий запах дурмана. Сначала Ольви решила, что это обычный кабак для низших рас. Здесь играли музыканты – что-то шумное и залихватское; официанты – гибены и кираны – с подносами сновали между столиками. Но за каждым столиком вместе с мужчинами была женщина или девушка, одна или несколько: в основном молодые и стройные гибенки, но киранки тоже попадались. Почти все были пьяны, а одеты так бесстыдно, что Ольви бросило в жар. В пристанище поэтов и художников девушки тоже одевались экстравагантно, но там это было изящно, иронично, изысканно, а здесь… Ольви невольно обхватила себя за плечи: хорошо, что она в плаще с капюшоном и маске…
Она уже поняла, где очутилась. Кто-то когда-то упомянул публичный дом при Белке и Змее. Белка тогда зашипела, как сердитая кошка, а Змей промолчал и сделался очень задумчивым. Неужели он тоже здесь бывал? Ольви окинула глазами зал – да, здесь были белокурые и светлокожие представители высшей расы.
К ней уже повернулось несколько голов, и она неловко застыла посреди зала, не зная, что делать.
– Синичка, – вдруг шепнули ей. Она рывком обернулась на знакомый голос – перед ней стоял Лис, бледный в своей черной маске, с непередаваемым выражением лица. Ольви тут же вцепилась ему в плечи, спрятала голову у него на груди и замерла, ожидая бури. Сейчас он вытащит ее отсюда, как шкодливого котенка, а потом отчитает, а потом…
Лис взял ее за подбородок, заставил взглянуть на него, улыбнулся правым уголком рта – так, как улыбался только он – а потом наклонился и поцеловал прямо в губы.
Окружающие тут же потеряли к ним интерес, а Ольви задала вопрос, который сам прыгнул на язык:
– А что ты здесь делаешь?
– Мой отец – хозяин публичного дома, – просто ответил Лис. – А я… привожу клиентов. Вон сидят наши знакомые – я был с ними, когда ты пришла. Пойдем, поприветствуешь их.
Ошеломленная новостью, Ольви послушно пошла за ним. И все-таки не удержалась:
– А ты