Мои палачи переглянулись. Лица их посуровели, и стали они похожи на самых настоящих убийц. Тоненькая надежда на спасение вмиг оборвалась. Красноармейцы злились – стрелять в человека, смотрящего прямо на них, было делом неприятным. Они показывали жестом, мол, отвернись и опустись на колени. Но я продолжал стоять и смотреть им в глаза.
– Готовсь!
Команда прозвучала сухо и жестко. Трое быстро вскинули ружья и начали целиться. Глядя в отверстия нацеленных на меня стволов, я мысленно простился с белым светом.
И тут прозвучала резкая команда.
– Отставить!
Красноармейцы опустили винтовки и вытянулись в струнку.
Напряжение было столь велико, что я чуть не упал на землю, и только неимоверной силой воли удержался на ногах.
Отдал приказ всадник, прибывший первым. Он пристально посмотрел на меня и воскликнул:
– Асан! Асан! Ты же Асанбай, сын Аманжола! – Соскочив с коня, он обнял меня. – Ты че, Асанбай, тамыра не признаешь? Я же сын Майдайкина, Тимофей!
Мы обнялись. Это было спасение.
– Вы что, красноармейцы-комсомольцы? Друзей от врагов не отличаете? Это наш человек! Прошу любить и жаловать! – заявил Майдайкин тоном, не допускающим возражений.
Так неожиданно изменилась моя жизнь. Тимофей Майдайкин, командир Красной Армии, сын тамыра моего отца, не только спас от смерти, но и перетянул на сторону красных. У меня не оставалось иного выхода – волевое решение железного командира и стечение обстоятельств принудили примкнуть к советской власти.
Майдайкин, со свойственной командиру решимостью, отправил меня на учебу.
– Хватит воевать! Будь реалистом! Настало новое время! И надо дружить с новой властью! – говорил он резко и отрывисто. – Иначе… – Он многозначительно умолк и после паузы продолжил уже более спокойно: – Никому ни слова о своих мечтаниях и душевных волнениях! Советской власти нужны учителя. Вот, иди, учись и просвещай свой народ о справедливости социализма!
Я искренне поблагодарил его за все.
– Это вашему отцу спасибо! Мы помним добро! – Он улыбнулся на прощание. – Учить детей – дело благородное, тамыр! Запомни это на всю жизнь! Мы еще увидимся и будем вместе строить новую жизнь!
По его рекомендации я прошел краткий курс обучения в области и стал учителем. В то время профессия учителя ценилась очень высоко. Детей благословляли старшие: «Будь учителем!» Для нашего народа учителя были просто необходимы. А еще это было мое призвание. Учить детей грамоте и письму, просвещать свой народ было самым благородным делом того времени.
Потихоньку налаживалась мирная жизнь. Старое забывалось, новое манило вперед. И хотя я не очень-то разделял лозунги Советов, деваться было некуда. В эти относительно спокойные годы люди жили, трудились и растили новое советское поколение.
Когда мне исполнилось двадцать пять лет, я женился. Вернее, меня женили. Звали мою жену Халима, она происходила из рода аргын, караул. Наши родители