– Да, действительно, упустил, – почесал он в затылке, – ну хорошо! Дело было так.
Он поведал мне историю загадочной покупки. Описал реакцию матери на кольцо и шнуры для хендфастинга. Выразил неискреннее недовольство (было видно по той нежности, сквозившей в его голосе при упоминании имени матери, как он по ней соскучился) тем, что его без него женили, эти загадочные доброжелатели, которые категорически не захотели оказаться обнаруженными и отблагодаренными, вплоть до огненного заметания следов.
– А ведь ты до сих пор любишь ее! – констатировал я, после завершения его рассказа. Всеслав покраснел и, ничего не возразив, отвернулся.
– Да. Без нее я, как тот неполноценный андрогин, жив только наполовину… – признался он через время. – Но, к сожалению, это ничего не меняет!
– Думаю, – ты не прав! – излишне эмоционально не согласился я. – Это меняет все! Если ты, помня как с тобой поступили ее отец и брат, зная, кем и чем она является сейчас, по-прежнему любишь ее… Значит есть еще шанс на примирение! Тем более что, не было никакой твоей измены, и значит, нет перед ней никакой твоей вины!
Я отстраненно проанализировал свои эмоции и пришел к выводу, – все правильно, так и должно быть! К Всеславу я испытывал смешанное чувство, пока не принимая до конца факт его отцовства, но он мне нравился. А мать? Матери я еще не видел, но она – мама! А мама с папой, должны быть вместе! Это постулат для любого счастливого ребенка, которым подсознательно, не взирая на возраст, я начинал себя ощущать в свете последних событий.
– Ладно, замяли… Время покажет. Ты лучше вот что скажи, – решил вернуть разговор в прежнее русло Всеслав. – Ты говорил, что Вера много времени проводила в виртуале?
– Да она там, чуть не умерла от истощения! Немного позже вернулся бы, и все.
Всеслав помолчал, задумавшись.
– Ты говорил, что она плохо выглядела, когда ты ее нашел. Насколько плохо? Ничего не привлекло внимания?
– Конечно! Такое и представить тяжело, – вся в пролежнях и синяках. Старых и свежих. Шея, грудь и руки в незаживших царапинах. Я не очень внимательно ее рассматривал, впал в какой-то ступор. Помню только, что пока ожидал «скорую», она пришла в себя и стонала. Глаз не открывала, только стонала вот так: «И-и-х, и-и-х!». Вроде как что-то сказать на вдохе пыталась.
Всеслав снова задумался, постукивая пальцами по столешнице.
После чая захотелось есть. Может быть, в «Жареного Цыпленка» пойти перекусить? Хотя аппетит тут же пропал. Перед глазами стояла сцена выноса носилок с Верой, ее свисающая кисть, безвольно колышущаяся в такт шагам санитаров. Отогнав видение, я все-таки поинтересовался:
– Всеслав, как ты насчет пообедать? Тут недалеко есть неплохое кафе.
– Пожрать, – это завсегда не зря будет, – по-прежнему занятый своими мыслями согласился он.
В кафе кроме нас никого не было. Время бизнес – ланча прошло, и столики сияли