На танцах мало кто в него верил. Они скорее были склонны верить в своего Учителя. А тот в конец света не верил категорически. Он даже предложил собраться всем в школе и устроить вечеринку.
– Надо будет выйти на улицы и танцевать, – шепнула Бану Лейле. Веретено сидело сзади и, оказывается, подслушивало.
– Танцевать на улицах? – задумчиво переспросил он. Бану вздрогнула.
– Ну, в пятницу конец света! Кто придёт на занятие?! – завопило Веретено, вскакивая с места и хватая по пути за нос какую-то чрезмерно накрашенную девушку.
– Я, я, я! – закричали со всех сторон. Им нипочём был грядущий апокалипсис, словно какие-то доисторические язычники, словно танцующие яллы[9] наскальные фигурки Гобустана, они верили, что танцы спасут их.
Веретено незаметно вытерло испачканные тональным кремом пальцы о штаны и добавило:
– Кстати, пока не забыл. В следующую субботу у нас будет вечеринка! Будем встречать Новый год!!! – Бану, по несчастью, стояла рядом, поэтому чуть не оглохла от его объявления. – Это будет не просто вечеринка, а маскарад, – ему не с первого раза удалось выговорить это слово, – поэтому все должны прийти в костюмах! И в масках! Наступает год Змеи, поэтому тематика э-э-э… костюмов должен быть связан со змеями!!! – Бану бочком вдоль стены отошла подальше. – Цена билетов очень дорогая – десять манат! А для членов нашего клуба – пять! Билеты можно будет приобрести у меня.
И он вернулся к уроку, но в конце, когда все расходились, снова напомнил о вечеринке и вдруг сказал Бану такое, что у неё в мозгу, словно личинка свиного цепня, поселилась глупая надежда, которая будет пожирать её до конца всей этой истории:
– Надеюсь, вы там будете. – Веретено никак не могло определиться, на «вы» он с Бану или на «ты». – По стойке вижу, что будете.
Бану в полуобморочном состоянии поплелась в раздевалку и там долго искала и не могла найти свою юбку, всё это время висевшую прямо перед её глазами.
Гюнай с тех пор, как вернулась на сальсу, приобрела привычки, которых раньше у неё не было. Она начала подолгу рассматривать себя в зеркале, особенно по утрам, в те редкие минуты, когда её никто не дёргал за волосы и не требовал выдачи чистых носков. На протяжении всей жизни Гюнай, с самого её рождения, окружающие постоянно говорили ей, что она выглядит старше своих лет. Такая надбавка к возрасту Гюнай нравилась: она считала её признаком своей серьёзности. Быть серьёзной и ответственной – вот в чём Гюнай всегда находила успокоение, какие бы беды с ней ни приключались. Поэтому её не