Такие дела ему попадались исключительно редко. Во-первых, потому что абсолютное большинство людей, действительно представлявших угрозу власти, расстреливались и их дела ложились в секретные архивы. Во-вторых, потому что в огромной массе дел даже такому опытному специалисту, как он, очень трудно было найти дела не мнимых, а настоящих врагов власти. Не народа, как было выгодно их называть коммунистам, а именно – врагов власти коммунистов. Из тысяч прошедших через его руки дел он не мог похвастаться и десятком таких. Недавно ему повезло, кажется, он натолкнулся на такое дело, вернее, не дело, дело было обычным стандартным полуфабрикатом, он натолкнулся на человека, мыслящего человека. Один из его сексотов перехватил письмо, которое сейчас читал Битц. В нём были стихи.
Всё стало ясно,
мы переродились!
Смешенье крови в замкнутой среде.
С рожденья до седых волос
мы с чем-то воевали, бились,
а оказалось – не разобрались в самих себе!
Не разобравшись, мазали, чернили!
Без долгих разговоров под расстрел,
а оказалось, заживо мы гнили!
Не стало мудрецов, сбежали, кто успел!
Какая горькая судьбина!
От чистоты души народ
скотине вечно подставляет спину!
Сидит подлец на подлеце
и лозунги орёт!
А бедный наш народ везёт
и думает: хоть тяжко под ярмом,
но движемся вперёд!
Эй, барин-секретарь,
поправь подпругу, жмёт.
Сказали, сделали, и вновь по кругу.
В глаза уж друг не смотрит другу.
А колея всё глубже, всё тесней!
Уж ноги без обувки поднимаем,
поверив в то, что сверху им видней,
молчим и тащим воз, не понимая,
что гибнет русская земля, сгорая!
Мы не живём, а тихо вымираем!
Да, за такие стихи автору помажут зелёнкой лоб, это точно, думал Битц, решая, что делать. Он обязан был дать этому материалу ход, и тогда заключённого Егора Ивановича Прохорова, осуждённого за вредительство инженера-железнодорожника, особисты увезут из лагеря, и он уже наверняка никогда о нём не услышит. Так он и сделает, но не сейчас. Интеллектуалу Битцу хотелось увидеть этого человека и поговорить с ним. Изучая лицо заключённого по фотографии в деле, он увидел твёрдую волю, ум, решительный и мужественный характер Прохорова. Вызвав дежурного офицера, Битц дал распоряжение после ужина доставить к нему заключённого Прохорова. Около семи часов вечера в кабинет начальника лагеря вошёл высокий, широкоплечий мужчина с открытым взглядом серо-голубых глаз. Коротко остриженные волосы его были какого-то неопределённого тёмно-серого цвета, седина забелила виски. Грубовато слепленное лицо скрашивал широкий выпуклый лоб и крепкий,