Точно в 9 часов лодка отошла от пирса и исчезла за дождевой завесой, следуя за лоцманским судном. На лодке было 41 человек команды, 11 торпед, 8 артиллерийских снарядов, продуктов на семь недель, полный запас топлива и смазки. Мерно гудели дизели. Командир, опершись о перископное гнездо, говорил:
– Глядеть во все глаза, парни. Погуляли – и хватит. Теперь за работу. Всем вниз, кроме верхней вахты.
Вечером на мостике появился механик.
– Эта французская смазка, которую мы взяли, жидковата, командир. Температура воды в системе охлаждения немного выше нормальной. Мы добавили немного старого немецкого масла, но это не помогает, потребление гораздо выше нормы.
– Отлично, – сказал командир. – Ну и что теперь?
– Это означает чувствительное снижение максимальной скорости хода на больших отрезках.
– И сколько же нам можно?
– По моим оценкам, не больше тринадцати, командир, – ответил механик.
– Проклятье! Я думаю, ты что-нибудь придумаешь.
– Мы уж все, что в голову пришло, перепробовали. Я затем и пришел, чтобы доложить.
Командир выругался и тут же спохватился:
– Этим горю не поможешь. Надо сообщить на базу.
Ночь прошла без приключений. Едва появился намек на рассвет, вахтенный офицер крикнул с мостика вниз, в центральный пост:
– Скажите командиру, что светает. Будем делать пробное погружение?[33]
И тут же впередсмотрящий по северо-восточному сектору сообщил о дыме на горизонте:
– Доложите командиру: дым справа восемьдесят!
Новость пробежала по лодке со скоростью степного пожара, и люди, которые только что лежали в полудреме, повскакивали с коек. Командир взлетел на мостик. Лодка изменила курс и прибавила скорость. Над горизонтом постепенно стали вырисовываться силуэты двух судов, идущих в западном направлении. Лодка легла на параллельный курс, против ветра и волн. Брызги летели на мостик. Наступал серый и холодный день. Садилась роса, видимость была весьма умеренной. На горизонте внезапно появились ленточки дыма, которые, постепенно увеличиваясь, составили облако.
Лодка подошла поближе и держала дистанцию, с которой вырисовывались мачты и трубы. Постепенно картина прояснилась: это был большой конвой с расчлененным строем. Каждые четыре-пять минут конвой менял курс «все вдруг», и лодка делала это вслед за конвоем.
– Надо иметь терпение, – сказал командир. – Если вы хотите выкрасть ребенка из коляски, то должны вначале уяснить себе, где его мамаша.
Теперь он увидел два длинных и низких быстроходных корабля и пару тральщиков с высокими тонкими трубами. Они расположились по периметру конвоя, словно собаки вокруг отары овец.
Вскоре после полудня лодка заняла позицию впереди конвоя. Командир прокомментировал обстановку для тех, кто был