Фриц поздоровался.
– Прима летней оперы.
– Элегантна!
– Неудовлетворена.
– Чем?
– Людьми и жизнью.
– В ней чувствуется порода.
– Мать у нее была русская.
– А, вот откуда ветер дует. Однако скажи-ка мне, старый греховодник, откуда ты ее знаешь?
– Мы познакомились случайно. Я писал башню собора у Заячьих ворот и целиком углубился в работу. Вдруг я почувствовал, что за мной наблюдают, какие-то странные флюиды коснулись меня. Я оглянулся и уперся взглядом в два больших черных глаза. Они улыбнулись – как-то так странно – не смогу тебе описать этот взгляд. Она хотела купить картину прямо с мольберта. Я вынужден был отказать, поскольку картина была заказана, зато пригласил ее на выставку на Мезерштрассе, где висело несколько моих картин.
– Ах вот оно что… Однако, Фриц, нечто такое в женском роде мне хотелось бы встретить нынче вечером, хотя бы ради того, чтобы просто поболтать.
– Сегодня вечером ко мне придет моя молодая приятельница Элизабет, так что сможешь сразу с ней познакомиться. А теперь идем – разопьем в честь твоего приезда бутылочку вина, запылившуюся от времени.
– Давай, и одной нам, пожалуй, не хватит. – Сразу повеселевший Эрнст продел свою руку под локоть Фрица, и они быстрее зашагали к дому.
– Так, мой мальчик, – заговорил Фриц, едва они вошли в комнату, – что будешь курить – трубку, сигары или сигареты? Выбирай сам. Я предпочитаю свою любимую трубку.
– Тогда я выбираю сигарету. Это выглядит как-то более стильно.
– С каких это пор ты обращаешь внимание на стиль?
– В сущности, всегда обращал. А теперь стараюсь освоить наиболее эксклюзивные формы.
– Быть того не может! В последний раз ты относился к этим вещам с достаточно злобным презрением.
– Вслед за Ницше я сказал себе: «Только тот, кто меняется, для меня остается родным». Я перепрыгиваю с одной ступени развития на следующую. Другие люди шагают прямо вперед. Я же перемещаюсь кругами. И внезапно оказываюсь в другом круге – в другом кольце. Я двигаюсь толчками и прыжками. Но хватит об этом. Твой Приют Грез опять приводит меня в восхищение. И ты по-прежнему страстный любитель цветов.
– Так было всегда. Гол как сокол, но считал, что лучше поголодаю, чем откажусь от цветов. Часто на последние гроши вместо хлеба покупал несколько цветочков. Даже в одной любовной интрижке виноваты были цветы. То была интрижка по расчету. В цветочной лавке я как-то раз заметил смазливую девушку-продавщицу. В самом факте встречи не было ничего особенного, но суть в том, что деньги у меня кончились, а дело-то происходило в цветочной лавке! Я купил на последнюю марку розы, три розы на длинных стеблях, попросил завернуть, пошел к выходу, потом вернулся, вытащил одну розу и преподнес ее вконец смущенной малышке. И тут же ушел,