Процесс этой казни схож с технологией, применяемой в пищевой индустрии. Осужденных подвешивали – привязывали к деревянному стержню, нечто похожее на шампур, и помещали в горизонтальном положении над открытым огнем так, чтобы языки пламени не доставали до тела. В костер добавляли специальные травы, дабы дым был более едким. Жар становился нестерпимым, сгорали волосы жертв, затем лопалась кожа, выступал подкожный жир и плавился. Однако люди оставались в сознании. Через некоторое время иконник Савин не выдержал, покаялся. Его сняли с вертела, священник отпустил его грехи, и Иван Савин был обезглавлен. Талицкий проклял своего подельника. Его пытка-казнь продолжалась более 7 часов, он превратился в почерневшую головешку, но сознания не лишился, не дрогнул и не раскаялся. Не произнес ни слова. Хрипел. Откуда такая жестоковыйность?!
В XXI веке кажутся непостижимыми и немыслимыми та сила духа и тела, то упорство и та упертость, ничем непоколебимая приверженность к исповедуемым ценностям, независимо от качества и смыслов этих абсолютно несхожих ценностей, та мощь связей с миром отцов, их верой и верованиями, которые были неотъемлемой частью бытия и сознания тысяч и тысяч наших далеких предков разного пола, различных религий, национальностей, рас, возрастов. Хотя странно: казалось бы, после XX века, да и после начала XXI, после немыслимых страданий, жестокостей, лжи, предательств, зверств и насилий, после неистового разгула наглой и тупой силы, прежде всего, в просвещенных странах Европы и в России, после невиданного никогда ранее моря крови и боли, – после всего этого человечество должно было бы закалиться и окрепнуть. Очиститься, прозреть. Очеловечиться. Просто – поумнеть, научиться учиться. Однако не получилось. Видимо, подобного рода исторический шок вводит в действие другие механизмы. И поколения, пережившие XX век, получили столь мощные отупляющие, обезволивающие – анестезирующие сознание травмы, атрофирующие не только сочувствие, сострадание, но инстинкт самосохранения, что именно они – эти травмы – будут регулировать менталитет потомков не одной генерации в XXI веке в России.
…Откуда такая жестоковыйность не только у сынов Израиля, своей жестоковыйностью нарушивших даже безграничное терпение Б-га (Исход 33:1–3), но у власть имущих и безграмотных, престарелых и малолетних, иудеев и не иудеев, староверов и «башкиров», праведников и бандитов? Жестоковыйность, с особой силой проявлявшаяся в фанатичной преданности вере предков.
Последнее в России сожжение за апостасию (то есть переход из православия в другую