А острое чувство сопричастности захлестнуло, когда мы стояли тесной группой вокруг замызганного столика в пивной. Помнишь, была автопоилка на улице Строителей, недалеко от Университета?
И я увидел, ну как бы со стороны, что внутри этого провонявшего пивом, табаком и туалетом помещения, среди серой массы посетителей и монотонного гула голосов, прерываемого отдельными пьяными выкриками, образовался обособленный островок – наш уставленный пивными кружками столик, а вокруг него, плечом к плечу, сдвинув к центру головы, чтобы лучше слышать друг друга, стоят уверенные в себе мужчины, беседуют. И отделяет их от копошащейся вокруг людской массы причастность к общему тяжелому интересному и часто небезопасному делу.
И среди них я молодой, еще ничего не видевший… но уже принят, уже голова к голове, уже один из них!
***
Какими же мы были молодыми и глупыми!
Мой первый маршрут. Студент. Гидрометрия.
Река спокойная – ни порогов, ни завалов.
Вечером разбивали лагерь, палатки, костер, жратва – в основном консервы и крупы, сушка промокшей одежды и бесконечное чаепитие.
Костер – яркой точкой, черная гладь воды, в которой отражается пламя, хмурая тайга за спиной.
Комар, мошка и гнус, особенно под вечер. Особый шик – не пользоваться никакими препаратами, отгоняющими эту дрянь.
Нас было четверо. Мы с Бараном – самые ленивые.
Технология отхода ко сну, если можно так выразиться, была разработана задолго до нас. Вход в палатку тщательно зашивали нитками, после того как забирались в нее сами. Молний на входе тогда еще не было. Простые деревянные застежки просовывались через петелечки. Сами застежки располагались в пятнадцати сантиметрах друг от друга, и комар преспокойно проникал внутрь. Зашив вход, при помощи свечи всех залетевших комаров выжигали и только потом укладывались спать.
Мы же с Бараном были выше этого. Настоящий геолог должен терпеть лишения и трудности! Мы ленились и терпели. Вход в палатку даже не застегивали. Бессмысленно. Залезали в спальники, а лицо накрывали телогрейкой. За день уставали, засыпали мгновенно, как проваливались.
Пробуждение на рассвете было мучительным. Со стонами и причитаниями пальцами разлепляли глаза. Морда опухшая и красная, как кусок сырого мяса, пальцы – сардельки. Ползли к реке и окунали горящее лицо в воду. В таком режиме выдержали два-три дня, а потом, как и все, перестали лениться и стали зашиваться на ночь.
Тайга учит быстро. Сначала ты стараешься вести себя так, как привык.