– Семнадцать градусов.
Пульт выдержал пытку похлопыванием по ладони, но стоял на своем.
– Да как так то?!
Кондиционер шумел ощутимо сильнее, чем вчера, пытаясь скомпенсировать разницу. А в помещении действительно похолодало. Градус – он вещь такая, не пощупать. Но если каждый раз приходить сюда в одной и той же одежде, та грань, когда уже «не тепло», чувствуется уверенно. Или знобит надвигающейся ОРВИ? Да нет, пока просто холодно.
Должны быть причины. Не может градус вот так взять исчезнуть, это вам не пиво в привокзальном кафе. Что-то вытягивает из комнаты эти три градуса – если вычитать из заложенных двадцати. Было бы окно, грешил бы на него. Но на всякий, ощупал заштукатуренную кладку окна в поисках тяги воздуха.
Вентиляция тоже не при чем – тянула так себе, огонек зажигалки (не курю, это чтобы термоусадку делать) отклонился еле-еле. Вытяжку этой ветки чинили при прошлом капитальном ремонте и политическом строе.
Пол? Лаз в подвал, тянущий тепло на себя? Вполне возможно и очень тревожно – как бы крысы не повадились жрать биткоин. То есть, проводку и все остальное, что им покажется достаточно съедобным.
В общем, облазил каждый сантиметр, открыл все шкафы и посмотрел на дно там. Никакого результата – разве что шмыгать стал отчетливей, и голова отозвалась смутным предчувствием будущей простуды. Все-таки, зараза зацепилась, как бы вчера не камлал над чесноком и не пел горловые песни с раствором ромашки.
– Вот пакость, – объединил я эмоции к болезни, чесноку и отсутствию ответа, куда делись три градуса.
Остались потолок, стены и сбой программы кондиционера. Но потолок высоко, программисты «Хитачи» далеко, а стены – вот они, прощупываются. Только смысла в этом, если ровные они и залиты одинаковой светло-желтой краской? Для успокоения совести и одновременно – оценки, как подняться к потолку, пошел по периметру комнаты, наваливаясь ладонью на плоскость стены.
Не знаю, почему именно наваливаясь – наверное, просто не верил, что причина там, а идти, отталкиваясь, было интереснее. Но со следующим шагом у правой стены, закрытой от входа серверными стойками, ощутил в руке неожиданную слабость, услышал хруст тонкого слоя краски и тут же – ощущение провала, утянувшего за собой остальное тело.
Мгновение падения ударило по чувству координации, и отчаянная попытка зацепиться за что-то провалилась. Страшнее того, руки, выставленные вперед (как бывает у каждого, кто падал с лестницы), тоже не ощутили в ожидаемый момент пола. Тело кувыркнуло в воздухе, ударив в полете по ногам, затем по плечу, ошарашив болью, а затем волной жгучего холода, под мой крик и стон иглами вцепившегося в тело.
«Подвал, мать его. Капремонт, мать его». – Пронеслась гневная мысль через дрожь тела, соединяясь с секундной волной страха, ужаса. – «Т-темно. Что за стеной? Пролет лестницы