– К-коньяк в-верни, – подрагивая от мандража, произнес я.
С той стороны замолчали, и я вновь вдавил звонок.
Через некоторое время трезвона, дверь открылась с натянутой цепочкой, и мне передали опустошенную на три четверти бутылку.
– С-спокойной ночи, – неловко перехватил я коньяк и ушел к себе.
Вкус коньяка не чувствовался, но объема хватило для сна без сновидений.
Только одна мысль билась на грани сонной хмари. Мысль, может, слишком пьяная, но очень уверенная.
«Я вернусь туда. Вернусь, чтобы победить и больше не бояться темноты.»
Но главное, я помнил ее, проснувшись следующим утром.
Глава 4
Благостное время – отгул в середине недели. Персональный праздник, радость которого ощущалась с самого раннего утра, стоило привычно открыть глаза в шесть двадцать. Тогда же и поздравил себя первый раз за день – сегодня никуда не надо, и на душе стало легко и спокойно. Разумно перестеленное до сна белье не помнило ночного страха и холодного пота, да и утренние лучи солнца, пробивающиеся над занавесками, намекали, что время снов – особенно таких реальных – навсегда прошло.
Я нежился на мягкой простыне, и с приятным ожиданием наблюдал, как часы на стене отсчитывают десяток минут. Вот они прошли, и будильник на телефоне громко пропел мелодией, по-особенному приятной в такой день. Потому что никуда не надо. Выключил музыку. Счастье побудило вытянуться во весь рост на постели, касаясь ногами прохлады бортика, а руками – стены. Благостно.
В итоге, все же решил не изменять распорядку дня, и совершил утренний круг почета по оставшимся комнатам. И уже потом, умытым и бодрым, вновь завалился в постель. Потому что могу себе это позволить.
Приятной песней тихо звучал лифт с лестничной площадки, забирая людей на их работы. Ворчливо звучали разбуженные автомобили, выбираясь из тесных ходов дворовой территории на дорогу. Кто-то костерил идиота, заблокировавшего выезд, а затем признавал в «дебиле и кретине» Самуила Александровича, и с великой радостью его приветствовал. Обычная суета, которая никак сегодня меня не коснется.
Короткий звук дверного звонка оборвал восхождение мыслей к вселенской гармонии.
«Семь часов, е-мое», – невольно прорвалось раздражение на глади умиротворенного спокойствия, но тут же было пресечено.
Еще с университета остался навык сохранить утреннюю эмоцию и пронести через весь день. Только тогда это была сонливость, позволяющая поспать где угодно и сколько угодно, вне зависимости от конфигурации парты и твердости коленок соседки. Но чтобы не растерять ощущение покоя и светлого счастья, тоже сойдет.
Достаточно обернуться в одеяло и пойти к двери так.
«Я един с одеялом, и одеяло вокруг меня»
Проверив диспозицию в глазок, чуть приоткрыл дверь.
– Привет, – провела Лилия рукой по волосам и, не глядя на меня, поправила