Если Исэй и испытывает страх, то умело его скрывает. Скрестив руки на груди, она стоит с гордо поднятой головой.
– Вот это да! – Ризек проводит языком по верхнему ряду зубов. – Сходство близнецов всегда повергает меня в шок. Ты выглядишь в точности, как Ори Бенезит. Если бы еще не эти шрамы… Как давно они тебя украсили?
– Два сезона назад, – сухо бросила Исэй.
Она говорит с ним. С Ризеком Ноавеком. Моим заклятым врагом, похитителем ее сестры и обладателем многочисленных знаков смерти на внешней стороне предплечья.
– Ну, тогда они еще затянутся. Такая жалость. Они тебе идут, – отвечает Ризек.
– Да, я – произведение искусства. Художником был вылезший из помойки шотетский мясной червь.
Я уставилась на Исэй. Доселе я не слышала, чтобы она столь гневно отзывалась о шотетах. На нее это не похоже. Мясной червь – самое гнусное унижение для шотетов. Мясные черви – серые, извивающиеся твари, пожирающие людскую плоть. Благодаря отиранской медицине паразитов практически удалось истребить.
– Ах!
Уголки губ Ризека раздвигаются все шире, отчего на щеках появляются ямочки. Что-то в нем мне знакомо. Может, это сходство с Кайрой? Хотя с первого взгляда не скажешь, что они похожи хоть на малую толику.
– Выходит, помимо того что враждебность к моему народу течет в твоей крови, есть кое-что еще.
– Точно.
Исэй опускается на корточки, упираясь локтями в колени. Канцлер старается держаться уверенно и грациозно, но я беспокоюсь за нее. Исэй такая высокая и тоненькая. Куда ей мериться силами с Ризеком, который, несмотря на худосочность, довольно-таки крепок. Одно неверное движение – и он набросится на Исэй. И чем я смогу помочь? Закричать?
– Полагаю, ты разбираешься в шрамах. – Исэй кивает на руку Ризека. – Ты отметишь смерть моей сестры?
Мягкая внутренняя сторона предплечья Ноавека не имеет шрамов – шотеты начинают снаружи и двигаются по кругу – ряд за рядом. У Ризека уже более одного.
– А ты принесла мне нож и чернила?
Исэй поджимает губы. «Материя» наждачной бумаги, окутывавшая ее секунду назад, становится заостренной, словно отколотый кусок камня. Я машинально вжимаюсь спиной в дверь и нащупываю ручку.
– Ты всегда присваиваешь себе убийства, которых не совершал? – спрашивает Исэй. – Помнится мне, в последний раз не ты стоял на помосте с ножом в руке.
Глаза Ризека сверкнули.
– Любопытно, ты вообще убивал? Или поручал грязную работу другим? – Исэй склонила голову набок. – Тем, у кого, в отличие от тебя, желудок достаточно крепок.
Это оскорбление для шотета. И тувенец не в силах понять, насколько серьезное. Ризек не оставляет этого