Мне снова сделалось смехотворно от столь фантастической «пояпотины» (как говорят цыгане).
– Опять хреновину городишь, приятель!.. Ты сам-то можешь представить себе такой исполинский «зонтишшэ», торчащий посреди относительно небольшого города?! Я просто ума не приложу, какого размера должна быть главная несущая стела, а также все эти спицы, опоры и верфи! – Безнадёжно покачал головой. – Да и вообще, смогут ли они выдержать могучий натиск снарядов?.. Не обернётся ли это пресловутым сизифовым трудом?..
Оскорблённый изобретатель скосоротил недовольную харю, а после, зловеще засучив рукава, пустился совать мне под нос острейшие дули.
– Дурак глумной! Дурак глумной! Дурак! Дурак! Дурак глумной!.. – Схватил меня за шкиботину. – Кобозь, ушлёпок, да как ты только смеешь кощунствовать над моими научными проектами?! – Неадекватно занёс кулаки: – Я тебе рожи буду разбивать за это гнусное дело!
Бурлящее негодование тут же распалило моё растоптанное в грязи эго.
– Пусти-и-и! – взревел я белугой, опрокинув учёного навзничь. – Рожи мне разбивать вздумал?! Свои береги! А то, смотрю, так разожрался, что морда в ряжку уже не влезает!
Грохнувшийся об пол маэстро испуганно обхватил дрожащие щёки.
– Чё… чё такое ряжка?
– А это, дядя Игорь, ёмкость такая, в которой коровам пойло наводят, – услужливо пояснил музыкант. – Широче-е-енная-я-я!
– Не, Сярёг, не надо меня мордой в ряжку! – хохотнул Игорюня, поднимаясь на короткие ножки. – А насчёт графеновой крыши даже не сумлевайся – вот увидишь, она впишется к нашему всеславному городу словно Велес к Ясуни!.. – Утомлённо потёр заплывшие веки. – А вообще-то я не вижу ни малейшего смысла обсуждать эти паршивые технологические нюансы,