Глупые – смешные. 18+. Константин Викторович Гирка

столу присоединился Двадцать первый, принесли бутылку дешёвого коньяка, колу и пиццу. Вот она молодость! Наверное, наш стол является показателем того, что мы ещё, на самом деле, дети. Как говорится, первую половину жизни мы стремительно пытаемся уничтожить свой организм, а вторую половину – сохранить то, что от него осталось. Вот почему, зная всё это, обычно игнорируется здравый смысл? Наверное, человеку всегда должно быть плохо, такова наша сущность. Так, снова начинаю слишком глубоко уходить в свои мысли, нужно срочно выпить. Даже тост уже придумал.

      – Господа, позвольте тост! – всё внимание направилось в мою сторону. – Давайте же выпьем за то… – и молча выпил.

      Второй, напротив, не смог промолчать:

      – Ах, какие многогранные тосты говоришь! Ребят, давайте поаплодируем!

      Все дружно посмеялись, после чего приступили к нашей трапезе. На самом деле, дешёвый коньяк в хорошей компании пьётся не хуже дорогого. Да и дорогой от дешёвого, в основном, отличается лишь этикеткой. Всё зависит от желания.

      – Кстати, по «кассе» нормально у нас всё? – решил я уточнить.

      – А если я тебе скажу, что всё очень плохо, ты это сможешь исправить? – ответил Третий.

      – Нет, – моментально ответил я.

      – Тогда молчи! И больше не задавай глупых вопросов, когда перед тобой мужчины сидят. Нормально, а? – Третий решил дебютировать на поле шутников.

      – Неа! Следите за ходом мысли: «На троечку!» – попытался я осадить его.

      – Пацаны, передайте коробку, куда мы приколы долбоёбские складываем, – Третьего уже было не остановить.

      Как и обычно, подмахнул ему Двадцать пятый:

      – Сэр, очередная коробка заполнена, нам больше некуда класть!

      – Мужик, нужно выйти, тема есть, – толкая локтём, обратился ко мне Двадцать первый.

      – Джентльмены, надеюсь, вы не обидитесь, если мы покинем вас на минутку. Наверное, каждый из вас желает высказаться по поводу гомосексуальной связи между мужчинами, но я думаю, не стоит тратить на это время! – сказал я, после чего мы с Двадцать первым вышли.