Поэтому в готической архитектуре идея света является ключевой. В аббатстве Сен-Дени свет заходящего Солнца проникает внутрь через окна трех порталов. Над ними на западном фасаде сияет украшенная витражами роза. Она освещает три верхние часовни в честь Девы Марии, архангела Михаила и архангельского воинства. А вот роза на северном фасаде никогда не видела света солнца, а потому олицетворяет души, ищущие Свет в царстве Тьмы. Такую идею подал еще Людовик IX, после чего она стала общепринятой.
В восточной части, где в своем ослепительном блеске восходит Солнце, были полностью убраны стены, получилась часовня, расположенная полукругом, и вся церковь воссияла необыкновенным светом, льющимся с небес, от Создателя без преград через огромные окна с витражами. Он как бы омывает молящихся и епископа, собравшихся для обращения к Богу в полукруглой часовне. Стены исчезают, и вдруг оказывается, что не осталось ничего, кроме человека и света. Более того, свет объединяет прихожан. Как писали в день торжественного освящения церкви местные хронисты, месса была отслужена «столь празднично, с такой радостью и охватившим всех чувством единства, что дивное пение, возносившееся с хоров, своей стройностью и гармонией напоминало симфонию ангельскую, а не человеческую».
Сияние лилось беспрепятственно, текущие со всех сторон «ручейки» сливались друг с другом, все увеличиваясь в размерах, и, наконец, превращались в океан. Этот океан света врывался в собор, захлестывал его, отчего тот полностью утрачивал свою материальность. Для этого убирались стены, любые препятствия, включая амвон, на пути света. Великий мыслитель раннего Средневековья Иоанн Скотт Эриугена писал: «Как воздух, освещенный солнцем, кажется только светом и более ничем не потому, что он утратил свое естество, но потому, что свет преобладает в нем, так человек, соединяясь с Богом, может быть назван Богом во всех отношениях не потому, что он утратил человеческую природу, но потому, что приобщился к Божеству настолько, что в нем виден только Бог».
Тоже относится и к собору. Через Свет он приобщался к Божеству настолько, что в нем оставался только Бог, а сам собор, все эти нефы, аркбутаны и прочие конструктивные элементы, о которых так любят порассуждать современные историки искусства, исчезали. Но здесь надо не рассуждать, а восхищаться. Вот что пишет профессор архитектуры Массачусетского Технологического Института Джон Ошендорф, исследовавший собор с помощью специальной компьютерной программы: «для понимания архитектурных особенностей готических соборов мы провели поиск линий внутреннего сжатия, передающих вес сооружения вплоть до его фундамента. Если эти линии выходят за пределы сводов и стен готического