– Я скажу – дерзкие у вас ребята! – возмущенно выпалил здоровяк, – Не останови ты меня, ушатал бы обоих! – не унимался он.
– Да, ладно тебе. Подумаешь, очередь не поделили! – миролюбиво улыбнулся Богомолов.
– Ты слышал, что этот колхозник меня конем называл?! – продолжал возмущаться Резников.
– Этот, как ты говоришь, колхозник, местный, скорее всего. Ты его ушатаешь, а к нам на лёд банда деревенских на буранах и каракатах пожалует. Либо убегать от них, либо драться. Оно тебе надо? Мы отдыхать и рыбачить приехали.
Детина продолжал пыхтеть и надувать щеки, пытаясь оседлать снегоход. Богомолов сел за руль. «Ямаха», буксанув гусеницами, помчалась вдаль, поднимая за собой облако снега. Богомолов гнал так, будто в него вселился сам дьявол. Пролетая через деревню, чуть не сбил двух зазевавшихся рыбачков. При выезде на лед, грубо подрезал старенький буран. И так дал по газам, что советский снегоход, вероятно, сдуло воздушным потоком. По льду тоже летел так, будто на хвосте сидело сборище экзорцистов. Попетляв между бредущими рыбаками, что тянули за собой корыто, аки бурлаки на Волге, он наконец вышел на чистое пространство, покрытое свежим снегом. Казалось, «Ямаха» и так прёт во свои японские лошади, но нет! Богомолов выкручивает ручку газа до упора, и снегоход ускоряется, как лосось перед порогами. Ветер дул с такой силой Резникову в лицо, что через пару минут он перестал ощущать свои лицевые мышцы, успев пожалеть, что не послушался совета друга и не надел маску. Едва открыв рот на ходу, он почувствовал, что зубы сейчас потрескаются и выпадут от холода. Дышать было невозможно, морозный воздух проникал глубоко в лёгкие. Только Богомолову было всё нипочём. Он был одет в отличный непродуваемый костюм, а на голове красовался закрытый шлем с забралом, как у американских летчиков-истребителей. Поездка на такой скорости была недолгой. Прямо по курсу показалось огромная толпа рыбаков, разбредшихся по льду. Человек триста-четыреста, не меньше. Проезжая мимо, Иван сбавил скорость, внимательно поглядывая на людей. Одни сидели на ящиках, другие стояли, третьи на коленках колдовали над лункой. Но самое главное, все ловили! Крупные окуни то тут, то там вылетали из лунок и плясали на льду свой последний танец. Рыбаки трясущимися от холода и азарта руками освобождали рыбу от блесны и кидали приманку обратно лунку. Несколько взмахов – опять поклёвка! И крупный полосатый горбач в руках рыболова! Если бы непосвященный человек взглянул на эту картину, то непременно задался вопросом, почему так много дирижеров и ни одного исполнителя? Именно так выглядела толпа рыбаков, коротко взмахивающих удильником на уровне груди. Будто огромный бесшумный оркестр, состоящий из одних дирижеров.
– Дальше не поедем, встанем тут! – Богомолов остановил снегоход и заглушил двигатель. Тем временем, метрах в пяти какой-то мужичок не успевал снимать с крючка окуней. Рыбины жадно хватали его блесну, стоило ей только упасть в воду. Резников наблюдал