В южном небе сигнальной кометою
Завершилась бы наша война.
Времена
Я пью «Шевалье»…
И отчетливо вижу
Сквозь призму бокала
И алое тело вина,
Как взгляд короля леденеет над плахой.
Как плоть коченеет его
Под промокшей от первого снега рубахой.
А сверху над городом грозно кружат времена…
Драконом садятся они
На торчащие скалами кроны,
На площадь из гладкого камня,
Лежащего темным ковром.
Сегодня тела венценосцев
Безмолвно кроят топором.
Вчера же их той же толпою сажали на троны…
Я слышу…
Как тело кадавра в промасленный холст завернули.
И бросили яростно в мир вековой паутины.
Как хор кровожадных безумцев
В обличье бездушной скотины
Горланит, что миру свободу ножами вернули.
Я запахи чую…
Как кровью запекшейся
Сводят былые законы.
Которые стрелами били,
Впиваясь в преступные спины.
Теперь эти спины —
Вельможи стальной гильотины.
Срезающей лезвием
Головы прежней короны.
Какие же вы
Ненасытные…
И в хруст костяной переломные —
Лихие,
Дремучие,
Тёмные…
Дыханием жизни
Сердца вы топили бездомные.
Дыханием смерти
Сжигали низы и породы.
Вы мощи святых
Опускали в червивые воды.
В купелях священных чертям
Подбирали глубины укромные.
Величиям прежним
Вы с лёгкостью лживых блудниц изменили.
В закрытые храмы
Смогли самовольно войти.
Несокрушимых когда-то
Не сразу,
Но вы сокрушили.
Непревзойденных сегодня
Вы завтра смогли превзойти…
Монастырский сад
Я посадил в монастырском саду,
Снятые с тела одежды.
Чтоб проросли они в нашем аду,
Рощами став для невежды.
Пусть опылит их встревоженный рой,
Нити пыльцой наполняя,
Чьей-то надеждой шумя над землёй,
К сладкости горечь склоняя.
Я посадил в монастырском саду
Поднадоевшее тело…
Чтоб проросло оно в новом году,
Тем, кем всегда хотело.
Улей
Мы те же пчёлы, что не видят пчеловода.
Не замечают рук его и то,
Как трепетно заботятся о них.
Мы также, как они:
Не примечаем ни бровей седых,
Ни глаз хозяина пчелиного завода.
Выходит, что для пчел
Мы те же боги…
А для богов мы кто?
И боги кто для нас?
Усталый пасечник?
А может, медоед коротконогий?
Или паук, кормящийся
Нутром жужжащих масс?
Праведники
Они,