–– Так получилось, прости…
Этого не могло быть, Жаклин, его первая любовь, умерла от воспаления легких двадцать пять лет назад. Тот же завиток, тугих каштановых волос, за ухом. Небольшой с едва заметной горбинкой нос и лебединая шея. Нет, это была именно она, причем Жаклин нисколько не постарела, с той весны в Авиньоне.
–– Странно, совсем никого нет. – Наполеон обвел жестом пустой парк.
–– Да, людей здесь нет. – ответила Жаклин.
Солнце, тем временем, коснулось горизонта. С громким гудением, мимо пролетел огромный овод. На шляпу Жаклин, приняв ее за цветок, села бабочка, похожая на капустянку, но размером с добрую тарелку. Шелестели листья, но покой вытесняла неясная мысль, что медведем ворочалась в голове.
–– Здесь что-то не так. Не пойму в чем дело. – император внимательно огляделся. – это место не правильное…
–– Обними меня— попросила Жаклин, зябко кутаясь в шаль— ни о чем не спрашивай, просто обними.
Бонапарт подошел вплотную, своими ладонями накрыв ее плечи. Миг невыразимого счастья заполнил его душу. Стоять так вечно, вот его единственное желание. Громкий, но равнодушный женский голос разрушил очарование мгновения.
–– Интерактивная трансляция постановки «первая любовь Наполеона» будет завершена через шесть минут. – голос доносился со всех сторон.
Жаклин заплакала, Бонапарт нервно оглядывался.
–– Что это за чертовщина?
–– Нас нет, мы давно умерли— по ее прекрасному лицу текли слезы— мы с тобой интерактивные модели в спектакле.
–– Каком спектакле? О чем ты говоришь? Если это спектакль, то где зрители? Кажется, я сошел с ума.
–– Зрителей нет и никогда не будет. Уже двадцать лет никто не смотрит это представление— тонкими пальцами она прикрыла губы Наполеона, предупреждая его вопрос. – люди, жившие через два столетия после нас, овладели многими знаниями. Достигли высот и глубин. Знали великое и малое. Но как грабители они разоряли Землю, и Земля восстала. Был бы ты человеком, и пяти минут не выжил здесь. Трава крепкая как сталь и острая словно бритва, вода отравлена, а в воздухе безжалостная болезнь. Люди вымерли меньше чем за год, но их произведения продолжают работать. Каждый вечер я стою здесь и жду тебя, по злой прихоти судьбы я все помню. Ты приходишь, и это начинается с начала. Боже, если бы я могла умереть…
Жаклин рыдала на его плече, а император остановившемся взглядом смотрел на исчезающее за горизонтом солнце. Они исчезли в последнем луче, чтобы завтра встретится снова.
ИИ для либерала.
Паше Кулибенко отчаянно нужны были деньги. Только по этой причине он вообще связался с Робэртом, имя полагалось произносить с ударением на второй слог и слегка картавя на французский манер. Сейчас, широко знаменитый в узких кругах драматург и режиссер, ломился в его дверь как умалишенный. Тридцатисемилетний программист посмотрел на часы, что показывали полвосьмого утра, и вспомнил