Наивность, уверенность в собственной правоте, убежденность в правильности происходящего – все это по-прежнему играло против меня. Я рассчитывал перемещаться с места на место, выкрикивать подстрекающие фразы в адрес Глыбы, играть с ним, в то время как игра шла против меня. Глыба всюду следовал за мной, словно угадывая, куда я свернул.
Вы представляете себе лес камней, величиной с двух, трех, а то пятиэтажный дом? Их были сотни, самых разных форм. Иногда они стояли так плотно друг к другу, что там едва мог протиснуться человек моей комплекции, а иногда между ними мог свободно проехать автобус.
Я петлял по лабиринтам. Забирался на камни там, где не мог пролезть. Делал ложные маневры. Путал следы как заяц, но Глыба ни разу не ошибся, хотя не мог всё время держать меня в поле зрения.
Первый колокольчик тревоги зазвучал в тот момент, когда Глыба выскочил из-за камня справа, следуя мне наперерез. Как он узнал, как предугадал, что я сверну именно туда? Да я и сам не разбирал маршрута, просто бежал, сворачивал, снова бежал, прыгал, проползал на четвереньках, и каждый следующий участок не был известен даже мне, но, видимо, был известен сценаристу.
Я разминулся с Глыбой всего на мгновение, рванув вперед и вложив в этот рывок всю свою прыть, проскочил под опускающимся лезвием. Звон столкнувшейся с камнем стали, прозвучал как колокол, извещая о неминуемом конце, который был всё ближе.
Я вдруг начал уставать, а Глыба, напротив, настигал меня с каждой секундой. Надо было срочно придумать что-то, и я решил затаиться.
Надо было выиграть немного времени, найти удобное место и постараться даже не дышать. Если не сделать перерыв, я просто не смогу продолжить эту гонку.
Вложив последние силы в эту попытку спастись, я смог, наконец, оторваться и ужом проскочить в довольно узкий проход, ободрав спину и грудь до крови, не спасла даже новая рубаха, а ведь она была гораздо плотнее моей повседневной одежды.
Раны тут же стало щипать, будто их кислотой облили. Не люблю это ощущение. Лучше разбить в кровь колено, порезать палец до кости, чем терпеть ссадины. Это ожог, (ведь нагревание при трении никто не отменял), плюс зуд от содранных тканей. Мерзость. От одних воспоминаний становится не по себе.
Сжав челюсти, дабы не застонать, я тихо пробрался к камню, похожему на большой гриб и, забравшись под него, замер, закрыв глаза. Скажете это была глупая идея? Возможно, вы и правы, но я рассуждал логически. Мне в любом случае конец, а так есть хоть какой-то шанс. Я больше не смогу бегать, сил просто не осталось, и что прикажете делать? Просить его одуматься? Умолять о пощаде? Обратиться за помощью к твари, которая все это придумала? Молить Бога о помощи? А как же Ричард? Если выживу я, значит, умрет он. Отсюда в любом случае выйдет только один, если конечно сам Господь Бог не спустится с небес, чтоб положить конец