– Есть соображения о том, какие могут быть мотивы?
– Я вам, Потемкин, изложил мотив, по которому делом должна заняться Группа. Не было бы его борьбы за права меньшинств и связанного с ней общественного статуса – это типично полицейское дело. На грани бытовухи, я бы сказал. – Доуни улыбнулся иронически. – Его убили в «Pollo Loco»…
«Поййо Локо» – по испански – «Сумасшедший петух» – распространенная в Южной Калифорнии сеть недорогих кафе, которая предлагает посетителям главным образом куриные блюда и главным образом – с мексиканским акцентом.
Ирония Доуни как видно относилась к тому, что изысканным место, где убили борца за права меньшинств, назвать никак нельзя было.
Вход в «Петуха» естественно, был перекрыт желтой лентой, за которой толпились зрители, заглядывая вовнутрь через стеклянные витрины и делясь увиденными подробностями.
– О’Рэйли, ты давай-ка, начни снаружи! – бросил Потемкин на ходу. – Поспрошай, кто что видел, это может оказаться полезным, а уж если ты со своими способностями откопаешь тех, кто видел своими глазами, что именно произошло – твоим сведениям цены не будет.
Лайон О’Рэйли, похожий на жителя Средиземноморья ирландец, с первых дней соместной работы, искренне привязался к Потемкину, приглядывался к его работе и даже в ухватках и в походке, как иронически заметил один из членов Группы, пытался подражать ему…
«Может, это потому, – думал Потемкин, – что мы оба с ним в Группе – более или менее люди со стороны. Ну, со мной всё понятно – другая школа, другая среда. И таких как он, окончивших университет с отличием, да с его высочайшим IQ – и в полиции, и у федералов немного. Если они вообще есть. Мы с ним – два одиночки! Вот паренек и тянется ко мне.»
О’Рэйли тем временем затесался в толпу, включив магнитофон в нагрудном кармане и взяв наизготовку блокнот, а Потемкин вошел в помещение.
Грюнвальд сидел за третьим столиком с левой стороны – там, где уже не было стеклянной витрины, а была глухая стена, выходившая в переулок рядом. На столике перед ним стояла тарелка маисового салата и пластиковая миска с куриными ножками. По столику растеклась лужа крови, еда Грюнвальда была тоже обильно полита кровью. Правая рука лежала на столе, левая бессильно свесилась вдоль туловища.
– Он подошел вот отсюда, – рассказывал рыжеволосый и голубоглазый хозяин кафе, человек лет пятидесяти, весь какой-то вылянивший, будто цветная материя, много раз побывавшая в стирке. – Он шел как-то странно, будто заводной, я еще подумал, что, может, у него в детстве был полиомиелит – иногда больные, вылечившись, всю жизнь так ходят…
– Вы говорите «ОН», –