– Ты мне поговори еще! Хотел чего? – последний вопрос был задан уже нормальным тоном. – А то я немного занят.
– Хотел спросить, как добрался.
– Нормально добрался, без приключений. У тебя на сегодня запланировано? Я не путаю.
– Ага.
– Ну, удачно отстреляться. Не опозорь контору!
– Контора сама справляется. Пока.
Повесив трубку, Земцов хмыкнул. Сашка вчера весь вечер собирался взять на сегодня отгул, отлежаться. Но, видимо, работяга внутри него все же победил. Хотя, чего ему отлеживаться. У Муромца было уникальное качество – не страдать похмельем. Еще вчера они уговорили бутылку коллекционного армянского коньяка, принесенного Саней, затем долго и вульгарно пили водку. А потом, оказывается, Муромец еще и полирнул все это земцовским пивом. Оставив последнего страдать с утра. Настоящий друг! Во сколько он ушел, страдалец не помнил, хотя и не помнил перед этим разграбления своего холодильника. Скорее всего, уже ночью. Муромец никогда не оставался ночевать, как ни предлагай. Его железным правилом было – всегда спать дома. Помотавшись по командировкам, и ночуя иной раз и на голой земле, больше всего он ценил дом, уют и собственную кровать.
Но и у железного правила были исключения. Так, однажды, собиравшемуся по делам Земцову позвонила в дверь соседка и попросила разбудить и выставить из подъезда «какого-то алкаша». После продуктивного возлияния в компании приятеля, бедному Земцову и из дома-то выходить не хотелось, и тем более разбираться с всякими забулдыгами. Но соседка, пожилая, но крепкая и боевая тетка, была очень настойчива. Пылая праведным гневом, она семенила рядом с Земцовым, пока он спускался ниже. Каково же было его удивление, когда тремя пролетами ниже на площадке между этажами, обнаружился мирно спящий Муромец. Почему он не спустился на лифте, а решил преодолеть восемь этажей пешком, было не ясно. Красный от стыда и злости, Земцов чуть ли не пинками разбудил товарища, и, выволочив его на улицу, в грубой форме попросил в следующий раз доползти хотя бы до автобусной остановки. Мотивировал это тем, что в вытрезвителе друг выспится гораздо лучше, чем в подъезде, и вдобавок, не будет позорить хозяина гостеприимной квартиры перед соседями. Муромец, как всегда, уже трезвый дал слово, и с тех пор ни разу еще его не нарушил. Соседка же, с началом экзекуции ретировавшись, с тех пор поглядывала на Земцова, как на клиента Кащенко. Причем буйного.
Бросив в стакан с водой две таблетки обезболивающего, Земцов принялся варить кофе. Есть не хотелось, и нужно было взбодриться, чтобы не ударить чуть позже лицом в грязь. Залив в себя лекарство, он налил в чашку обжигающее темное варево и уселся на табуретку. Организм постепенно оживал, тяжесть в голове проходила. Честно говоря, у Земцова тоже никогда не было сильного похмелья, и картинно страдал он только ради показухи. Хотя до Сани ему было далеко. Тот и после часа сна просыпался как огурец. Кому сказать? Трезвый огурец с перегаром.
Зазвонил